Рядом с ними в автобусе ехала довольно симпатичная парочка – молодожены. Мужчины тут же сдружились, на пароме из Турку в
Стокгольм в магазине "Duty-free" закупили ящик пива и весь его выпили, ко всему тому на этой же алкогольной почве объединившись еще и с компанией финнов, которые под утро уже просто лежали трупами.
Эти же финны заблевали Шахову брюки, в связи с чем в Стокгольме пришлось срочно покупать ему новые. Как всегда Шахову толком ничего не подходило, он начал раздражаться, махать руками, и в конечном итоге из всех неподходящих брюк они выбрали просто наименее неподходящие и самые дешевые. Марина, впрочем, тут же заодно подкупила себе симпатичную блузочку, еще кое-какую одежду и даже нижнее белье. Интересно, что нигде за границей никто никогда не принимал Шахова ни за шведа, ни за немца – только за русского. В
Копенгагене у скульптуры "Русалочка" некий пожилой турист из неизвестной страны, вроде как англичанин, тут же обратился к Шахову:
"Раша?" – и попросил его сфотографировать себя на камне рядом с печальной бронзовой девушкой. Шахов это и сделал. Англичанин сказал:
"О'кей, спасыбо, товарыщ!" Кроме того, там же, в Копенгагене, когда
Шахов покупал билеты на круиз по каналам, Марина пошла в туалет, а по выходе из него ухитрилась заблудиться. Еле-еле выплутала. Когда вернулась (а это уже было часа через полтора) Шахов стоял весь бледный на том же самом месте, где она его и оставила. Поссорились:
"Ты сам виноват, не надо было меня отпускать!" Шахов недоумевал:
"Киса, как вообще можно заблудиться в Копенгагене?" Сам он, имея природную склонность к языкам, везде ориентировался без труда. Все то путешествие прошло в обычном духе: стаптывая ноги, шатались по музеям и экскурсиям. В картинной галерее города Осло Марина уже сказала ему: "Сам иди, смотри, чего хочешь, а я лучше тут посижу на диванчике!" Погода была мрачная, поэтому для поднятия настроения постоянно что-то ели и пили. Вскоре деньги у Шахова закончились, и на обратном пароме он оплатил ужин и завтрак только одной Марине, причем последними металлическими монетами, которые наскреб по всем карманам. Сам же есть категорически отказался, сказав, что не хочет, стоял, стуча зубами, на продуваемой ветром палубе, рассматривая проплывающие мимо поросшие соснами скалистые острова. Кстати, когда приехали домой, оказалось, что и дома совершенно не было никакой еды. И денег тоже совсем не осталось – ни рубля. Поссорились.
Подруга Лера на все эти Маринины рассказы только хохотала: "Затем тебе это надо! Все эти музеи, автобусы? Это все для пожилых и пенсионеров! Море, солнце – вот что главное! В Турцию, в Мармарис лучше бы съездили – еще и дешевле вышло бы!"