Весь вечер он сидел рядом с ней, она была влюблена, щебетала вокруг него. И вдруг в середине того вечера он ощутил ужас неизбежности женитьбы, дальнейшего существования в этом мирке перин, пуховых подушек, дальних родственников и незнакомых старух. И от этой самой обреченности он, в конце концов, прилично напился, причем отец невесты постоянно подливал, окончательно осоловел и не был отпущен домой. Постелили ему на полу в какой-то комнате, он даже не помнил, как оказался там, но вдруг проснулся совершенно трезвый и, облившись холодным потом от страха, услышал, как скрипнула дверь. Затем приподнялось одеяло, обдав бок прохладой, и невеста легла рядом, часто дыша. Он сделал вид, что только проснулся и ничего не понимает, с минуту погрустил, о чем мечталось, и – как с закрытыми глазами бросаются в омут – схватил ее и прижал к себе…
Утром они были встречены родителями уже как молодожены. Потом, как бы сама собой подошла свадьба, на которой была тьма-тьмущая родственников со стороны невесты и только одна сестра Надя со стороны Ивана Сергеевича. На следующее утро он проснулся рядом с законной женой и вдруг впервые отчетливо осознал, что уже все – дело сделано, обратной дороги нет, и его обуял такой срах, что он накрылся одеялом с головой и не хотел вылезать. Вечером того же дня он впервые наорал на жену; но спать легли все же вместе. Еще через неделю после жениться он на два дня исчез – сбежал к институтскому другу Сашке Лямину, и они два дня беспробудно пили, проклинали женщин и свистели в окна. В конце вторых суток Махина доставили домой в бесчувственном состоянии, – то есть мертвецки пьяного, – знакомые милиционеры. Еще сутки опасались, что он умрет, но он выжил, очнулся, застыдился своего поступка и объяснил все это тем, что отравился маринованными огурчиками. Сашка же Лямин был увезен в психушку, потому что с тоски вдруг затеял вешаться, но это заметила бдительная соседка тетя Маша Панкратова и тут же позвонила и в
"скорую" и в милицию.
По окончании Иваном Сергеевичем института они с женой переехали в
Любимов, там у них вскоре родилась дочь Мария, а еще через три года
– сын Саша. После рождения сына жена Махина вдруг начала неудержимо полнеть. Поначалу она даже обращалась к врачам, пыталась ограничивать себя в еде, но жир будто из воздуха брался – она полнела и полнела и в итоге располнела до невероятных размеров.
Тогда она плюнула на всякое соблюдение диеты и режима и стала жить как хотела, то есть, кушать что и когда захочется, и особенно любила наесться на ночь, что Ивана Сергеевича просто приводило в бешенство, поскольку сам-то он всегда был худощав.