Даже при недостатке ума ему не понадобилось много времени, чтобы осознать непоправимость произошедшего. В конечном счете он пришел к вполне обоснованному выводу, что единственный выход для него – женитьба па богатой наследнице.
Так и не став своим человеком в высшем свете, Рейвенскрофт, само собой, не состоял в приятельских отношениях с такими наследницам и ему доводилось общаться лишь с одной леди подобного сорта – мисс Венецией Оугилви, дочерью единственного из представителей лондонской знати, который относился к Рейвенскрофту дружелюбно. Судя по тому, что Рейвенскрофт успел услышать от самого мистера Оугилви и от других людей, отец Венеции не был особенно богат, но все же собирался дать за дочерью приличное приданое, и теперь незадачливый игрок вспомнил об этом. А хорошее приданое, которое он мог получить, женившись на девушке из высшего общества, обеспечило бы Рейвенскрофту то положение, которого он добивался.
Он живо представлял себе стопки приглашений на подносе для завтрака, неизменно появляющиеся каждое утро. Ласковую улыбку на губах у Венеции, когда она смотрит на него через стол во время обсуждения планов на грядущий день, то есть светских развлечений.
Это истинная, самая настоящая любовь, думал Рейвенскрофт, глядя на Венецию, которая сидела на противоположном сиденье в карете, закутавшись до ушей в отороченную мехом мантилью; на голове у нее был теплый капор, колени укрыты толстым шерстяным пледом.
Однако Рейвенскрофт, отчаянно влюбленный (и столь же отчаянно нуждающийся в приданом любимой), не мог увидеть во взгляде направленных на него серых глаз ничего, кроме нескрываемого раздражения и даже гнева.
– Рейвенскрофт, когда же мы остановимся? Велите кучеру ехать медленнее и найти гостиницу.
– Мы скоро остановимся, обещаю вам.
– Вы это уже сказали полчаса назад.
Рейвенскрофт открыл было рот, чтобы ответить, но тут в глаза ему снова бросился угрожающий блеск брошки, которой была заколота пелерина Венеции. Он машинально потер уколотую руку и жалобно проговорил:
– Я сейчас попрошу кучера ехать медленнее, но боюсь, мы завязнем в снегу.
Она посмотрела на него с подозрением. Рейвенскрофт воображал, что во время поездки они будут весело болтать, рассказывать друг другу забавные истории из времен своего детства. Он и подумать не мог, что она окажется столь подозрительной.
Карета ухнула в очередную рытвину, и Рейвенскрофт с трудом удержался от того, чтобы не свалиться Венеции на колени.
– Мы едем чересчур быстро, – повторила Венеция. – Если вы ничего не предпримете, я сделаю это сама.