Венеции не хотелось еще до завтрака перебирать в памяти события прошедшего вечера. Она подошла к умывальнику, взяла свой серебряный гребень и принялась расчесывать волосы. Венеция распутывала одну за другой сбившиеся за ночь пряди, жалея о том, что не взяла с собой ручное зеркало. То, что висело над рукомойником, было настолько тусклым и запятнанным, что и лица толком не разглядишь, не говоря уже о волосах.
Удрученно вздохнув, она принялась укладывать в прическу и закалывать шпильками локон за локоном. Наконец она воткнула последнюю шпильку, и тут услышала, как отворилась дверь комнаты напротив. Затем до Венеции донесся голос мисс Платт, которая произнесла:
– Да, мэм, я сию минуту спущусь вниз и узнаю, почему до сих пор не принесли горячую воду.
За этим последовали громкие, пронзительные жалобы миссис Блум.
Наконец хозяйка сделала паузу, и компаньонка воспользовалась этим, чтобы заверить ее:
– Да-да, разумеется, дорогая миссис Блум, это позор и стыд. Я иду немедленно и не вернусь до тех пор, пока не раздобуду воду.
Венеция подошла к двери и чуть-чуть приоткрыла ее. Мисс Платт поспешила затворить дверь в комнату миссис Блум.
– Мисс Платт! – окликнула ее Венеция шепотом. Мисс Платт, и на сей раз облаченная в нечто серое, подчеркивающее подчиненность ее положения, первым долгом бросила опасливый взгляд через плечо и лишь после этого решилась заговорить:
– Мисс Уэст…
– Ш-ш-ш, – перебила ее Венеция и зашептала: – У вас есть время поговорить? Всего несколько минут?
Мисс Платт еще раз посмотрела на дверь комнаты миссис Блум и проговорила:
– Я, право, не знаю…
– Ну пожалуйста, очень вас прошу.
На физиономии тощей компаньонки появилась нервическая улыбка, но она все-таки вошла в комнату Венеции, и та, взяв руки мисс Платт в свои, подвела ее к единственному стулу.
– Присядьте, пожалуйста. Простите, что не могу предложить вам ничего более удобного, но приходится мириться с тем, что имеется.
Мисс Платт помотала головой:
– Как это возможно, чтобы я заняла единственный стул?
Венеция настояла на своем. Венеции не хотелось смотреть на нее снизу вверх. Яркий свет из окна был немилосерден по отношению к наружности мисс Платт и подчеркивал внешние недостатки немолодой женщины: угловатые черты лица, его землистый цвет, слишком тонкие губы и почти полное отсутствие ресниц. На привлекательность могли претендовать лишь необычайно яркие голубые глаза.
Из бесчисленных наставлений своего папеньки Венеция усвоила, что лицо далеко не всегда является истинным зеркалом души, как это принято считать. В реальной действительности найдется немало подтверждений тому, что за приятной наружностью порой скрывается не слишком приятная душа.