К несчастью, мысли и чувства Венеции были все еще мучительно сосредоточены на нем, и она не могла не заметить, что его теплый шарф сбился на сторону, а галстук завязан небрежным узлом, открывая взгляду стройную, крепкую шею. Что, если бы она сейчас дотронулась до нее кончиками пальцев или прижалась к ней губами?
При этой мысли Венецию бросило в дрожь.
– Венеция? – Голос у Грегора был теплый и озабоченный. Он наклонился, и глаза его потемнели, когда он взял ее руку в свои. – Вам холодно? Может, вернемся в гостиницу?
– Нет-нет! Мне не холодно. Я ни с того ни с сего вдруг вспомнила обо всей этой неразберихе.
Она посмотрела на его руку, такую большую и красивую. Она передавала в эти руки бесчисленное количество чашек с чаем, опиралась на одну из них, садясь в карету или выходя из нее, но не обращала внимания на то, как они выглядят.
Сейчас они вдруг показались ей такими… мужскими.
Такими привлекательными. Даже через перчатки oнa чувствовала тепло его кожи. Был бы их поцелуй сейчас таким же всепоглощающим, как предыдущий, теперь, когда она уже не такая усталая и подавленная, как вчера?
– Венеция?
Голос Грегора звучал богаче и глубже, чем когда-либо. От его мягкого тембра у Венеции словно покалывало кожу множеством крохотных иголочек. Она посмотрела Грегору в глаза. Надо сказать ему хоть, слово, чтобы разрушить чары и прогнать желание прильнуть к нему всем телом и почувствовать сладость еще одного поцелуя…
Руки у нее дрожали, колени подгибались. Господи, она не может не думать об этом! Она хотела, чтобы он снова поцеловал ее, жаждала ощутить вкус его губ, прикосновения его рук.
Глаза Грегора потемнели.
– Черт побери, не смотри на меня так!
– О чем ты?
Она прекрасно понимала о чем; она не могла скрыть ни своего возбуждения, ни своего любопытства.
– Не надо, Венеция. Я не привык отказываться от искушения, тем более что оно исходит от тебя.
С отчаянно бьющимся сердцем Венеция опустила глаза и уставилась на носки своих ботинок. Это безумие – искушать его, искушать его чувство, каким бы оно ни было. Она стояла так до тех пор, пока сердце, как ей казалось, не подступило к самому горлу.
А что, если она посмотрит Грегору прямо в глаза? Что, если обнимет его и поцелует так, как целовала прошлым вечером? Что, если это будет еще лучше?
Венеция крепко сжала кулаки, стараясь побороть желание броситься ему в объятия. Но это было бы опрометчиво и неблагоразумно. Их отношения с Грегором дороже самого пылкого поцелуя. Просто глупо подвергать их риску.
Твердя себе, что не следует смотреть на Грегора, она не удержалась и посмотрела.