И наконец решилась. Она расстегнула платье до талии и спустила его с плеч. Ее пальцы дрожали. Тоненькая сорочка едва прикрывала грудь, которую поддерживал корсет. Что ж, была не была! Аурелия стала надевать рубашку, а затем и брюки. Какая странная одежда! Накинула на плечи подтяжки. Где, собственно, им полагается размещаться? С внутренней стороны грудей? Или с внешней? Или прямо посередине?
Она попробовала так и этак, затем вышла из палатки.
Нет, это просто возмутительно – напялить одежду, которая откровенно выставляет напоказ ее ноги. Возмутительно! Но в этом есть и что-то волнующее.
– Ну как? – спросила она Клейтона, который снимал с веревки высохшее белье.
Он с удовольствием оглядел Аурелию. Его взгляд задержался на подтяжках.
– Пошли в палатку, – сказал Клейтон. – Быстро.
Как любила она эту озорную усмешку! Аурелия не видела ее уже несколько недель – с того вечера, когда вместе пили кофе у Уоблов. Она нырнула в палатку, зная, что Клейтону хочется ее поцеловать. Ей тоже нестерпимо этого хотелось.
– Если кто зайдет, споткнется. – Он поставил у двери таз.
Аурелия опиралась рукой на стол. Ей надо было за что-то держаться, потому что подкашивались ноги. Она ответила чуть охрипшим голосом:
– Не знаю, у кого хватит нахальства зайти без спросу. Не считая, конечно, присутствующих.
– А я знаю, у кого. – Клейтон подошел ближе. – У Вальдо Пойзера, великого истребителя медведей, и Эммы Уобл, поклонницы героев.
Он взял Аурелию за плечи, и у нее побежали мурашки по коже. Нет, флиртовать и притворяться не в ее характере. И к тому же, напомнила себе девушка, она уже совсем другая Аурелия – в брюках.
– Вам, наверное, странно видеть свою одежду на ком-то другом? – робко спросила она. – Признайтесь, что странно.
Взгляд Клейтона притягивал ее. Аурелии показалось, он пробормотал что-то о подтяжках, но у нее сердце так колотилось, что она почти ничего не расслышала.
– Не странно, – ответил Клейтон. – Восхитительно.
Он просунул большие пальцы под подтяжки и с томительной медлительностью провел ими по ее груди, легонько притягивая Аурелию к себе. Когда пальцы коснулись ее сосков, которые вмиг отвердели, Аурелия задрожала и покраснела.
– Вы восхитительны, – прошептал Клейтон.
– Да? – Она обняла его за шею и зарылась пальцами в длинные волосы. – Вам нужно постричься, Клейтон.
– Нет, мне нужно совсем другое.
Он спустил подтяжки с плеч Аурелии. Его глаза горели страстью, руки ласкали ее плечи. Клейтон наклонился и прильнул к ее губам. Аурелия самозабвенно приоткрыла губы, с восторгом принимая его язык. Эта зажигательная игра, нежность и страсть вызвали у нее уже знакомое томительное ощущение внизу живота. Напряжение становилось невыносимым.