Религиозная историография России (Кеслер) - страница 18
Об именно русском начале общеевропейского славянского языка впрямую свидетельствует первый шаг реформы: исправления, внесенные в церковные песнопения. По ним, вместо полногласного произношения распевов, в котором слог был только открытым (это внутреннее свойство только русского и нынешних восточнославянских языков!), было введено занесенное «греками» сербско-болгарское неполногласное: так, вместо «людеми» стали произносить «людьми», вместо «сонедайя» «снедая» и т. п. (ГДР, стр. 123).
Греческие буквы типа фиты и ижицы стали внедряться в русскую азбуку отнюдь не усилиями легендарных Кирилла и Мефодия, а именно в это время посланцами сначала патриарха Константинопольского Кирилла (убит «греками-отступниками по наущению римского легата» в 1639 г.) «Вести-Куранты». 1600–1631. М.: Наука, 1972, стр. 204–205, далее ВК), а затем и патриарха Константинопольского же Мефодия (1659–1660). Фита вообще постоянно путалась с фертом, поскольку отображала не существующий в русской фонетике звук th, по этой же причине у болгар она путалась с «т», ср., например, русское Фе(о)дор и болгарское Тодор. До второй половины XVI века в России «греческие буквы» использовались только как цифры!
О времени внедрения излишних для русской азбуки букв свидетельствует и написание «греческих» или «иудейских», а точнее, иудеоэллинских имен. Например, имя Моисей в церковнославянской азбуке писалось и пишется как Мосеи и должно было читаться по греческим правилам как «Мусей», т. е. Муса (!), во второй половине XVII века превратившийся в Мосия, и только в XVIII веке — в нынешнего Моисея. Характерно, что шутов («дураков») Алексея Михайловича звали «ветхозаветными» уменьшительными именами Мосейка, Исайка и Симонка. (Другой иллюстрацией трансформации Муса-Моисей является также армянское Мовсес, откуда южнорусское Мовша и только в XIX в. — Мойша.)
Сохранился также весьма любопытный документ об одном судебном разбирательстве 1642–1643 гг., где сообщалось, что «в великои Калабреи (