– Здравствуйте, бабушка! – приветливо сказала она бабке, делавшей вид, что она уже посмотрела сериал и теперь изучает газету «Известия» (без очков бабка ни черта не видела, да и читать могла не слишком-то бойко, но Лариска про то не знала).
– И здравствуй, милая, – с готовностью отозвалась бабка.
– Пойдем, – буркнул я, зная, что от бабки можно всего ожидать, язык что помело.
– Мы вышли с нашего дворика и двинули в направлении троллейбусной остановки.
– Тебе чего показывать-то?
– Все интересное, – сказала она, мотнув головой и отбросив длинные пряди с лица.
– Отец твой про кладбище спрашивал… Показать?
Она несколько помрачнела.
– Нет, кладбище как раз не нужно. Не люблю кладбища… Мороженое давай поедим, сока попьем какого-нибудь…
Я прикинул свою платежеспособность. Рублей сорок в кармане джинсов лежало, плюс мелочью около червонца.
Можно. Гулянка, блин!
– Давай, – согласился я.
На остановке скучали две старухи с семечками и спал на скамье, тревожно вскрикивая, пьяный. Троллейбус пришел неожиданно быстро: нам повезло, потому что к вечеру интервал увеличивается до двадцати минут. Мы погрузились в практически пустой салон, купили у унылой кондукторши талоны и поехали в центр.
– Садись, – сказала Лариса, хлопая ладонью по порезанному дерматиновому сиденью рядом с собой.
Я покачал головой:
– Не люблю сидеть в троллейбусе.
– Тогда и я не буду.
Она встала и повисла рядом со мной на поручне. Мне было как раз по росту, а Лорка именно висела. Кондукторша посмотрела на нас как на идиотов – троллейбус-то пустой – и отвернулась.
Мы висели, качаясь на выбоинах и поворотах, и делали вид, что смотрим в окна, а на самом деле украдкой разглядывали друг друга. Я все больше убеждался в том, что Лариса очень красивая и, я бы сказал, сексуальная (дурацкое слово, но что еще можно сказать о девчонке с ногами от ушей, посмотрел бы я на вас). О последнем я старался не особенно думать (как бы чего не вышло), но думалось, и все тут.
Что думала обо мне Лариса, я не знаю. Но, наверное, ничего плохого, раз сама попросила меня показать ей город. Или…
– Ты, наверное, волнуешься: нравишься ты мне или нет, – спросила она с хитрой улыбкой.
Я промямлил что-то неопределенное.
– Я же вижу. Нравишься, конечно. Хорошо, что я сразу, по соседству, нашла друга.
Вот те на! Заявленьице! Как-то это не очень красиво, когда девушка сама затевает подобный разговор и признается… э-э… не в любви, нет, но…
Теперь, наверное, мне надо сказать что-нибудь в ответ. Или не говорить? Как-то очень уж быстро все получается, так не бывает!
Меня спас троллейбус. Он остановился, и я заорал: