— Мы опоздали, — ответил Фанфулла. — Шут ещё утром отбыл в Роккалеоне, чтобы присоединиться к своей госпоже.
Франческо даже всплеснул руками.
— Они её погубят! Бедняжка оказалась между молотом и наковальней. С одной стороны Джан-Мария, с другой — Ромео Гонзага. Мой Бог, они её погубят. А она такая решительная, такая отважная!
Он шагнул к окну и посмотрел на улицу, которую заходящее солнце окрасило в рубиновые тона. Но видел он не дома и горожан, а полянку неподалёку от Аскуаспарте, где он лежал с раной в плече, и склонившуюся над ним очаровательную девушку, во взгляде которой читались жалость и сочувствие. Частенько с той поры вспоминал он о ней — иногда с улыбкой, другой раз и со вздохом.
Франческо резко обернулся.
— Я поеду туда сам.
— Вы? — изумился Фанфулла. — А как же венецианцы?
Но жест графа показал, сколь мало значат для него венецианцы по сравнению с благополучием Валентины.
— Я еду в Роккалеоне, — повторил он. — И немедленно, — пересёк комнату, открыл дверь, кликнул Ланчотто.
— Ты говорил, Фанфулла, что минули времена, когда странствующие рыцари спешили на помощь томящимся в заточении девам. И ошибался, ибо монна Валентина — та самая дева, мой кузен — дракон, этот Гонзага — его собрат, а во мне она найдёт странствующего рыцаря, которому суждено, я надеюсь на это, её спасти.
— Вы спасёте её от Джан-Марии? — Фанфулла отказывался верить своим ушам.
— По крайней мере, попытаюсь, — и повернулся к вошедшему слуге. — Мы уезжаем через четверть часа, Ланчотто. Оседлай лошадей для меня и себя. Дзаккарья останется с мессером дельи Арчипрети. Позаботься о нём, Фанфулла, и он будет верно служить тебе.
— Но почему? — воскликнул юноша. — Разве вы не можете взять меня с собой?
— Если есть на то твоё желание, пожалуйста. Но ты можешь сослужить мне лучшую службу, если вернёшься в Баббьяно и будешь держать меня в курсе происходящего. Ибо если мой кузен не вернётся домой, а Борджа перейдёт в наступление, то вскорости грянут великие перемены. На этом, собственно, и основаны мои надежды на успех.
— Но… где мне вас искать? В Роккалеоне?
Франческо задумался.
— Если я не дам о себе знать, значит, я в Роккалеоне. Замок будет в осаде, поэтому я, скорее всего, и не смогу послать тебе весточку. Но если, а такая возможность существует, я переберусь в Л'Акуилу, ты сразу же узнаешь об этом.
— В Л'Акуилу?
— Да, вполне вероятно, что я окажусь там до конца недели. Но пусть это останется тайной, ибо я намерен одурачить обоих герцогов.
Через полчаса граф Акуильский на крепком калабрийском жеребце и его слуга, не привлекая к себе внимания, выехали из Урбино. И не было до них дела крестьянам, ещё трудившимся на полях.