Его мать что-то негромко сказала супругу и вышла вперед. Походка у нее была настолько легкой, что, казалось, она парит над землей. Улыбка, впрочем, получилась робкой и неуверенной.
– Ты удивлен?
– Ничуть, – ответил Тони ровным, невыразительным голосом. – А теперь собирайте вещи и немедленно убирайтесь отсюда. Оба.
Резкие слова Тони услышали все находящиеся во дворе.
Слуги замерли, не зная, что делать и куда бежать. Генерал Адамсон расправил плечи и сделал шаг вперед. В его прищуренных глазах мелькнула молния, но мать Тони взмахом руки заставила его отступить. Пожилой джентльмен походил на тигра в клетке – сильный, быстрый, смертельно опасный. И ему явно не нравилось пребывать на вторых ролях.
Но сейчас он Дебору не интересовал. Как и всех остальных, от дворецкого до лакея на запятках кареты, ее внимание было обращено на драму, разворачивающуюся между матерью и сыном.
Несмотря на грубую реплику Тони, она, решительно сжав губы, подошла и остановилась прямо перед ним.
– Я не уеду до тех пор, пока мы не поговорим, – заявила она.
– Нам нечего сказать друг другу, – последовал ответ. – А теперь прошу извинить меня, я должен позаботиться о своей гостье.
С этими словами он повернулся, чтобы помочь Деборе выйти из кареты. А той хотелось забиться в самый дальний уголок – она вовсе не желала становиться действующим лицом неприятной сцены.
– Прошу тебя… сын, – взмолилась мать. Она говорила так тихо, что если бы Дебора не услышала последнего слова, то могла бы подумать, что оно ей почудилось.
Глаза Тони встретились со взглядом Деборы. На скулах у него вздулись желваки, губы были плотно сжаты. Он не собирался уступать. Тони протянул ей руку.
– Пойдем. У нас незваные гости. Мой тебе совет, что бы ни произошло, не забывай оглядываться назад и береги спину. – Эти слова предназначались для ушей Деборы, но его мать тоже услышала их. На щеках у нее выступили красные пятна.
Дебора не знала, что делать. Но нельзя же бесконечно прятаться в экипаже! Испытывая страшную неловкость, она вложила свою руку в руку Тони, который намеревался побыстрее увести ее со двора. И ему бы это вполне удалось, если бы не мать. Она шагнула вперед, встала у Деборы на пути и чистым и ясным голосом произнесла:
– Меня зовут София Адамсон. А вы, должно быть, миссис Персиваль.
И Тони, и Дебора были поражены тем, что ей, оказывается, известно ее имя. Но молодому графу удалось лучше скрыть свое удивление, и Дебора начала понимать, что он ни за что не уступит своей матери.
Похоже, леди Адамсон не нуждалась ни в чьем разрешении. Почти вызывающим жестом она протянула руку Деборе. На первый взгляд она выглядела спокойной, собранной и невозмутимой, но в глубине ее синих глаз Дебора разглядела мольбу, и – да простит ее Господь! – Дебора не могла отказать ей. Она пожала руку леди Адамсон и присела в реверансе.