Едва забрезжил рассвет, как Фрейн обернулся к ней и сказал:
– Миледи, смотрите, вот Англия.
Они замедлили шаг, давая лошадям отдохнуть, прежде чем пустить их галопом. Несмотря на свою храбрость, Сесиль слегка дрожала. Живя недалеко от границы, она была воспитана на сказках о кровожадных английский мародерах. Но, сказала она про себя, англичанин Иан был жесток и страшен не более, чем ее братья.
Когда она натянула поводья, капитан Фрейн, следовавший за ней по пятам, спросил в недоумении:
– Миледи?
– Оставьте полдюжины солдат, а остальных отошлите назад в Дейлисс.
– Я не посмею этого сделать, миледи, – сказал он решительно, думая о том, как расправится с ним его светлость, если что-нибудь случится с его женой.
– Если вы не отдадите эту команду, придется это сделать мне. – Она сжалилась над ним, увидев ужас на его лице. – Капитан Фрейн, мы будем в большей безопасности, только если будем спасаться бегством. А при бегстве количество не имеет большого значения.
Все говорило о ее решимости, и Фрейн знал, что она не отступится от своего решения. Можно было бы продолжать бесконечную ссору, отказаться исполнять ее просьбу или же согласиться с ней.
– Если вы отнесетесь со вниманием к моей просьбе, я буду исполнять все остальные ваши команды, клянусь вам. – В ее глазах так же, как в словах, была мольба.
Сомнения, терзавшие Фрейна, не могли противостоять ее убежденности. Отдав несколько коротких команд, Фрейн отобрал людей, с которыми намеревался продолжить свой путь, а остальных отослал назад. Да спасет его Бог, если он принял неправильное решение. И все же уверенная улыбка, которой одарила его Сесиль, приободрила его. Они пересекли границу и продолжили свой путь вглубь английской территории.
Иан устало разглядывал дом, где провел свое детство. Он торопился, чтобы поскорее добраться до поместья Линдела, но сейчас, стоя перед ним, боялся войти. Глаза его затуманились от пронизавшей его боли, когда он смотрел на широко раскинувшуюся усадьбу, которая, как он когда-то думал, должна была перейти к нему по наследству. Ему был знаком и дорог каждый камень. Его сыновья карабкались бы, как и он в молодости, по этим холмам, а дочери играли бы в садах, так любовно возделанных его матерью. Дети его и Эдры.
Он уезжал отсюда с пятью десятками воинов за спиной, злой и готовый сокрушить все, что стояло у него на пути, потому что, не мог уничтожить то, что погубило всю его жизнь – собственную судьбу. Он вернулся один, с раной в сердце, но без гнева. Какое-то время он думал, что Сесиль излечила его. Вспомнив Сесиль, он улыбнулся. Он был бы рад вернуться к ней, даже в Шотландию. Это желание удивило его, но не испугало, как могло бы случиться раньше.