– Думаю, мы еще увидимся.
– У директора ФСК в кабинете! – крикнул ему на прощание Колчин.
Оставшись один, он позвонил жене:
– Слушай, Лида, с сегодняшнего дня никогда не открывай дверь незнакомым людям. Нет, ничего не случилось, приеду, все объясню.
В это время, сидя на другом этаже, в ста метрах от Колчина, Фогельсон раздраженно оправдывался:
– Откуда я мог знать, что он такой принципиальный. Нужны были данные психоаналитиков. В любом случае теперь он очень опасен.
В этот день он впервые спросил, есть ли у Манучара оружие. Тот ответил утвердительно, показав пистолет Макарова.
– Каким образом ты проносишь оружие в самолет? – спросил Дронго.
– Не проношу, – гордо ответил Манучар, – просто здесь Арчил выдает его всем желающим. И мне тоже выдали, чтобы охранял тебя.
– Сегодня мы пойдем в другой банк. Ты будь на улице. Мало ли что может случиться, – добавил Дронго, отлично зная, что именно в банке Манучар не понадобится.
Но тот с важным видом согласился.
В этот известный банк «М» они пришли в половине одиннадцатого. Дронго прошел внутрь, а Манучар остался на улице. Едва войдя, Дронго сразу обратил внимание на охрану банка. Высокие плечистые охранники были либо бывшими спортсменами, либо сотрудниками спецслужб. Чувствовалась их профессиональная выучка.
– Кто вам нужен? – спросил один из них.
– Желательно коммерческий директор, – попросил Дронго.
Именно у коммерческого директора работала Лариса Коновалова.
– По какому вопросу? – спросил старший из охранников.
– Я принес деньги, – достал Дронго из кармана сразу несколько пачек стодолларовых бумажек, – хочу открыть у вас счет.
Если бы он показал одну пачку, его отправили бы к дежурному кассиру, но сразу несколько пачек произвели на охранника впечатление, и он что-то сказал по своему телефону. Через несколько секунд Дронго разрешили подняться в лифте к коммерческому директору.
«Русаков» – прочел табличку на его дверях Дронго, входя внутрь. Очаровательная секретарша, похожая на западную актрису, улыбнулась ему, приглашая войти к директору. Дронго сразу обратил внимание, что до кабинета директора его провожали сразу двое охранников.
Русаков был молод – ему было никак не больше тридцати пяти лет. Стригся он у известных парикмахеров, придавая большое значение своей безукоризненно лежавшей шевелюре. На нем был дорогой шерстяной костюм и изысканный галстук от Версаче столь модной в этом году расцветки.
– Слушаю вас, – весело сказал молодой человек, излучая оптимизм и надежность.
У него был большой кабинет, оборудованный по последнему каталогу западной офисной мебели. Стиль «технополис» все увереннее вторгался в жизнь города.