Да, они очень предсказуемы, эти сент-освальдские учителя. Нажми кнопку, поверни выключатель и смотри, как они пляшут. Коньман был уже готов. Честли — на взводе. За пачку «Кэмела» «солнышки» согласились подогреть паранойю старика; мне лишь оставалось сделать то же самое с Колином Коньманом. Все было готово, оба героя рвались в бой. Дело было лишь за решающей схваткой.
Не было никаких сомнений, что он ко мне придет. «Представь, будто я твой классный руководитель» — и он представил. В четверг после обеда бедняжка прибежал ко мне в слезах и все выложил.
— Так, успокойся, Колин. В чем именно обвинил тебя мистер Честли?
Он рассказал, всхлипывая от жалости к себе.
— Ясно.
Сердце у меня заколотилось. Началось. Теперь уже не остановишь. Мой гамбит окупился с лихвой. Теперь осталось лишь наблюдать, как «Сент-Освальд» сам себя раздирает на части.
— Что мне делать? — Коньман был на грани истерики, его узкое лицо припухло от слез. — Он скажет маме, вызовет полицию, меня могут даже исключить...
Ах исключить! Страшный позор. В неформальной иерархии исключение хуже родителей и полиции.
— Тебя не исключат, — говорю я твердо.
— Откуда вы знаете?
— Колин, посмотри на меня. — Он в отчаянии мотает головой. — Посмотри, говорю.
И он смотрит, все еще дрожа, но начавшаяся было истерика утихает.
— Послушай меня, Колин. — Короткие фразы, взгляд в упор, уверенный вид. Этим пользуются учителя, а также врачи, священники и прочие фокусники. — Слушай внимательно. Тебя не исключат. Ты сделаешь, как я скажу, поедешь со мной, и все будет хорошо.
Он ждал меня, как ему было велено, у автобусной остановки рядом со служебной парковкой. Было без десяти четыре, и уже начинало темнеть. Урок у меня закончился на десять минут раньше (в виде исключения), и улица была пуста. Я притормаживаю напротив остановки, Коньман быстро забирается на переднее сиденье, бледный от ужаса и надежды.
— Не волнуйся, Колин, — мягко произношу я. — Я отвезу тебя домой.
Изначально такого замысла у меня не было. Поверьте. Можете назвать это безрассудством, если хотите, но, когда мы выехали из «Сент-Освальда» на улицу, уже размытую октябрьским дождем, у меня все еще не было точного плана, что делать с Колином Коньманом. Я человек педантичный и не люблю ничего оставлять на волю случая. Но иногда лучше положиться на интуицию. Этому меня научил Леон, и нужно признаться, что лучшие из моих деяний не планировались совершенно — просто вдохновенные порывы гения.
Так случилось и с Колином Коньманом — идея пришла на ум внезапно, когда мы проезжали мимо городского парка.