– Для прислуги болеть – последнее дело, – сказала ей Рита поутру, заметив бледность и синие круги под глазами. – Больна, здорова – никому до этого дела нет!
Лиззи тряхнула головой, встала и попыталась привести себя в порядок. Как только она появилась на кухне, Чарльз, поджидавший ее в буфетной, возник в дверях, надеясь застать Лиззи одну. Миссис Лонг спросила, чего ему нужно. Пробормотав что-то себе под нос, он вышел. В дом съехались гости, и у всех в тот день работы было по горло… Она не могла поднять глаза на Чарли. Ее казалось, что она на месте умрет со стыда. Когда сели завтракать, Чарли что-то спросил у Лиззи, и ей пришлось ответить ему. Сарра тотчас заметила, что между ними пробежала кошка, и лицо ее просияло.
– Ну и дела! Поглядите-ка на нее! Почему это у нее такая постная рожа, словно она не за чайным столом, а на молитвенном собрании?
– Тебе-то что? – сказал Чарльз.
– Мне что? А мне не нравится смотреть на такие угрюмые рожи, когда я сижу за столом, вот что!
– Тогда не дай бог тебе поглядеть в зеркало.
Сарра и Чарльз сцепились в горячей перебранке, в разгар которой Лиззи выскользнула из комнаты. Сколько ни пытался Чарли заговорить с ней, она не проронила ни слова. Он все же подстерег ее в коридоре и схватил за руку.
– Постой, Лиззи!
– Не трогай меня! – сказала Лиззи, и глаза ее сверкнули.
– Ну, будет тебе, Лиззи, не дури!.. Брось, не принимай так близко к сердцу…
– Убирайся! Я не хочу с тобой говорить!
– Да ты хоть выслушай меня!
– Убирайся! Не уйдешь, я пойду прямо к мистеру Стоуну.
Чарли отпрянул в растерянности, а она прошла на кухню и захлопнула за собой дверь. Он еще с минуту потоптался, а потом побежал, дела ждать не будут.
Упоминание мистера Стоуна всегда имело воздействие на него, ведь местом он дорожил, и понижение по службе не входило в его планы.
Она отдалась ему против воли, он воспользовался ее минутной слабостью и овладел ею, она этого не хотела. Так объясняла себе Лиззи свое падение, и если порой сердце ее смягчалось, и в душу закрадывалась подлая мысль, что грех ее не так страшен, раз они решили пожениться, рассудок заставлял поступать вопреки сердцу.
Ей казалось, что она может завоевать уважение Чарльза только одним путем: ему необходимо очень долго вымаливать у нее прощение. Дни шли за днями, а все оставалось по-старому. Измученный ее упрямством, Чарльз однажды перегородил ей дорогу, решив, что на этот раз он ее так не отпустит.
– Я без ума от тебя, Лиззи, и женюсь на тебе, как только буду достаточно зарабатывать.
– Ты дурной человек. Я никогда не выйду за тебя замуж.