Музыка явилась ниоткуда. Чудная мелодия родилась в легких скрипках и затрепетала в воздухе. Фрау Эльза сладко потянулась коротким кошачьим движением и, в очередной раз убедившись, что в этом зале она единственная женщина, неторопливо подошла к высокому белому камину. Старинные часы на полке, накрытые прозрачным стеклянным колпаком, распространяли вокруг себя ритмичный механический шорох. Огонь трепетал за большим медным экраном, выполненном в виде раскрытого павлиньего хвоста. Фрау Эльза тронула защелку, «хвост» закрылся, опал. Она присела перед огнем. Джеймс Гроули наблюдал за Эльзой, украдкой выискивая ее среди прогуливающихся гостей и снующих слуг.
Она поворошила поленья длинной медной кочергой и щипцами – взвился сноп искр, пламя взбодрилось, заалело, заплясало. Еще на минуту женщина замерла перед ним – воплощение грации. Отсветы огня озаряли ее розовое свежее лицо. Джеймс любовался ею, такой милой, хорошенькой, желанной. Выпрямляясь, Эльза восстановила экран, и, несколько смутившись, обернулась на его взгляд. Спокойствие и уверенность сквозили в каждом ее движении. Их взгляды встретились. Румянец на ее щеках, согретых близким пламенем, стал гуще, а губы слегка разомкнулись в легкой улыбке. Эльза, как и в прошлый визит в дом Гроули, открыто и дружелюбно протянула сэру Джеймсу навстречу руки. Джеймс бережно принял их в свои, слегка надавив большими пальцами на тыльные стороны ее ладоней. Тепло и волнение упругими толчками в ритме сердца стали наполнять его тело. Головокружительная близость желанной женщины навалилась на него, туманя сознание. Была только она, да сполохи камина за ее спиной.
Далеко за полночь круглая луна плыла над холодными пустынными холмами, погруженными в сон. Прием близился к завершению. Внизу то и дело вспыхивали фары отъезжающих автомобилей. Только слоноподобный «Майбах» Эльзы фон Мюльц не спешил принять хозяйку в свое кожаное чрево.
Мраморный с золотом зал большой гостиной, куда гости после словесной разминки в кабинете стали постепенно перетекать – поближе к музыке и закускам, представлял собой волшебную страну. Посредине из фонтана с непременными нимфами и фавнами взлетали вверх подсвеченные струи воды. Вдоль стен выстроились цветущие оранжерейные деревья в кадках, сверкающие мраморные колонны были увиты диким виноградом и гирляндами, а разноцветные фонарики струили сверху мягкий свет. Отшумевший прием оставил на этой сказочной поляне печать присутствия человека среди дикой природы. Воздух напоен был великолепными духами и полон беспокойной, будоражащей, чувственной музыки.