— Привет, Вилли!
— О! Коля! Рад тебя видеть!
Я поднимаюсь с кресла и мы крепко обнимаемся под щёлканье многочисленных вспышек фотографов, которых с трудом разместили на балюстраде, проходящей поверху, под оркестром. О прессе уж мы позаботились. Донна замолкает и приседает в книксене, как положено по этикету. Николай в ответ расшаркивается, щёлкает каблуками и склоняет голову в изящном поклоне. На нём тоже военный мундир. Полковника Русской Армии. Только НОВОГО образца. Скопированного с НАШИХ времён. Шитые золотом погоны с вензелем сверкают на плечах так, что больно глазам.
— Вы, позволите, мадам, забрать на секунду вашего царственного супруга?
И не дожидаясь ответа увлекает меня за мраморные колонны. Там обнаруживается небольшой кабинет со скромно накрытым столиком. Икра, лососина, нежнейшие паштеты, истекающий слезой, нарезанный прозрачными ломтиками лимон. И, как же без этого — особый шустовский коньяк. Мы наливаем по стопочке и чокнувшись, выпиваем.
— Ужасно рад, что ты приехал, Вилли!
— А уж как я рад тебя видеть, Коля!
Мы вновь обнимаемся. А что? Мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО рады друг другу. И без всяких «голубых» соплей просто крепко, по-мужски обнимаемся. Затем вновь по грамульке и закусив тем, кому что нравится (я — сыром, он — лимоном), закуриваем, усевшись в кресла. Николай обводит рукой окружающее пространство:
— Как тебе?
— Здорово! Четно говоря, я чуть не пожалел, что я женат. Такой малинник!
— Малинник!!! Да ты представляешь, ЧТО в Государстве творилось?!
— Ха. Могу ДОГАДАТЬСЯ. Ты думаешь, чего это вдруг я объявился?
Он обиженно сопит носом:
— И ты, БРУТ?
Я поднимаюсь и хлопаю его по плечу:
— Не боись! Друг я, или не друг? Друг! Поэтому и сказал им обеим: На общих основаниях!
У него округляются глаза:
— И они это съели?
— В чём суть!
Мы оба смеёмся, и спохватываемся, что на БАЛ идти НАДО…
— Посоветуй, хоть кого выбрать? Меня же сейчас на части разорвут, или передерутся…
Я вновь улыбаюсь:
— «Три орешка для Золушки» видел?
Улыбка до ушей. Он кивает, и мы вновь появляемся на публике. Коля жестом подзывает к себе шпрехшталмейстера и что-то шепчет ему на ухо. Тот почтительно выслушивает, затем кивает головой и исчезает. Через минуту замечаю его в ложе оркестра. Терпеливо ждёт, пока закончится очередной музыкальный номер, затем шепчет дирижёру на ухо, тот кивает и стучит палочкой по пюпитру. Затем поворачивается к танцующим и громогласно объявляет:
— Дамы и господа, внимание, объявляется ПЕРЕРЫВ на пятнадцать минут…
Я прыскаю от смеха, затем бросаю взгляд на наручные часы и… ничего себе, быстренько, по паре граммов на нос — почти час проболтали… Донна меня сожрёт… Я окидываю зал лихорадочным взглядом — где моя жена?! Ну ни… чего себе банан? Донна ласково внимает комплиментам высокого седого худощавого военного, одетого в мундир полного генерала. Ба! Да это же… Николай Николаич! Дядюшка нашего Николя! Всё ясно… мы с Колей подходим к оживлённо болтающей парочке: