– Тута, ваше сиятельство! – Фома распахнул дверь.
– Ты что там – подслушиваешь?
– И даже подглядываю, ваше сиятельство! – радостно отозвался Фома, с ходу развеяв сомнения в том, что он – Фома. И бойко отрапортовал: – "Если с головы вверенной вам особы упадет волос, с вашей головы упадет сама голова!"
То была любимая инструкция Шешковского.
– М-да… – Волконский невольно пригладил волосы, поглядел на ладонь и, с неудовольствием отметив падший волосок, поскорей опустил руку. – Ты вот что: сыщи-ка мне экипаж, да поприличней. И сам оденься – ливрея и все такое. Ты когда мне карету купишь?
– Да на этом острове цены – с ума сойдешь, ваше сиятельство! За ввоз транспортного средства пошлина – сам-двести. Ну куда это? Разве ворованную купить? На ворованных, кстати, лучше ездить. Ворованную купил – дак вроде по незнанию. А налог в казну утаил – тут рыцари лютуют!
– Где это ты понахватался? Что же мне – всю жизнь в наемных ездить?
– Есть у меня одна на примете. Да из нее отстреливаться неудобно.
– Как неудобно? – Волконский склонил голову набок.
– Окошечки маленькие. Мортирка не пролезет.
Волконский посмотрел в честную конопатую физиономию близнеца.
– Два брата-акробата, – сказал он. – Ты уж тогда вместо кареты сразу лафет и покупай.
Фома звонко рассмеялся.
– Да сыщем, ваше сиятельство, – сказал он.
Марфа- Ридж располагался на очередной желтой мальтийской залысине без малейшего намека на растительность. И представлял собой типичную деревню, он же типичный мальтийский город, поскольку разницы Волконский, как ни старался, уловить не сумел. Те же дома из облезлого желтого камня да высокие аляповатые заборы местного сланца, стискивавшие улочку до ширины плеч.
– Это чтобы не жарко было, – сказал Фома. – Они друг друга то есть от солнца прикрывают, ваше сиятельство.
Карету пришлось оставить у церкви – в самом широком месте этого населенного пункта.
Фома привязал пару лошадей к единственному чахлому фикусу на площади, дававшему сомнительную тень. Лошади немедленно принялись обрабатывать фикус, и за полчаса количество тени в городе уменьшилось на одну четвертую.
От церкви расстилался чудесный вид на места давешней рыбалки русского посла: вдалеке остров Гозо и распластавшийся по его плоти ближний Комино. Фома пустился обнюхивать вокруг, Волконский прикрыл рукой глаза, вглядываясь в морскую даль. Солнце сегодня распалилось не на шутку. Волконский вспомнил слова приветливого графа Литты: "Солнце на Мальте – враг номер один. Зато других врагов на острове у Священного ордена не имеется".
– Как на острове Комино мы сидели у камина, – промурлыкал Волконский.