– Только один вопрос: ради чего? – Лорас пожевал тонкими губами. -Сказать вам – как он рассуждает? Презирать смерть умеет каждый дурак. А изо дня в день держать в узде страсти…
Лорас протер пальцами уголки глаз, поднялся и подошел к окну. На площади перед дворцом великих магистров, как и всегда, стояло несколько карроццинов* в ожидании пассажиров. Ближняя лошадь в шорах поджала одну ногу…
– У него собственный идеал, – вздохнул наконец Лорас. – И он, возможно, ставит его выше задач церкви. А возможно, и выше целей ордена…
– Сильно! – сказал де Рохан. – Очень глубоко! Смиренный демон. Вы не забыли, что ему едва исполнилось двадцать пять? Что он восемь месяцев из двенадцати – в морях? Во славу церкви и ордена? Кстати, если Литта такой демон – не опасно ли отправлять его в Россию?
– В Россию – не опасно, – сказал Лорас.
– Оставим это, – резко оборвал де Рохан. – Фон Хомпеш!
Лорас прищурился. Великий магистр настолько же недолюбливает опытного фон Хомпеша, насколько привязан к юному Литте. И с радостью избавится от первого, оставив на острове второго.
– Хомпеш австриец, а русские с ними дружат, – примирительно заговорил де Рохан, смягчая резкость приказа. – Он опытный дипломат…
– И папе донесут в Ватикан, что мы придали чересчур большое значение русской миссии… – вставил Лорас.
– Хомпеш безупречно служит, – продолжал де Рохан. – Он, наконец, кавалер Большого Креста, тогда как Литта…
– Да они там, в России, крестов не разбирают, – с досадою отозвался Лорас. – А от непорочных никогда не знаешь, чего ждать. Поймите, ваше преосвященство… Да ты пойми: барон фон Хомпеш – обыкновенный. Он ничем не сможет поразить русский двор.
Де Рохан смолк и с минуту смотрел на адмирала.
– А зачем нам их поражать? – тихо спросил он.
– Когда выйду на пенсию – не буду абсолютно ничего делать, – сказал Лорас. – Целый месяц буду сидеть в кресле-качалке.
Он откинулся на спинку, вдруг мальчишески забросил обе руки на голову и подвигал париком.
– А потом? – еще тише спросил де Рохан.
– Потом начну качаться, – ответил Лорас. – Интуиция. – он криво усмехнулся. – Русский двор – это азиатский двор в европейских декорациях…
Де Рохан вгляделся в скуластое лицо адмирала, провел пальцем по шейному мускулу. Он знает Лораса много лет. Лорас никогда не интригует на мелководье. Если барон закручивает интригу, то уже через год ее называют "эпохой в истории Ордена госпитальеров". Эпоха – интрига в кружевах летописи.
Литта поразит русский двор – факт. Джулио – красив, смел и верит в идеалы. Попробуй тут не поразись…
– Перед интуицией тайных канцелярий равно пасуют первосвященники и монархи, – вздохнул де Рохан.