– Да, не понравился. Он мне не понравился! А что там может понравиться? – она вдруг села. – И прошу вас впредь ставить меня в известность о приглашаемых вами в мой дом персоналиях, потому что…
В этот момент книжка, поехав по скользкому меху, шлепнулась на пол. Павел Мартынович бросился поднять, Катя тоже порывисто наклонилась и ударилась о подоспевшую каменную макушку мужа…
Лишь старая няня, баба Нюня, срочно призванная на подмогу, смогла к ночи утешить разрыдавшуюся в голос графиню Скавронскую.
Наутро Литта с изумлением обнаружил, что проспал.
Робертино осторожно вошел в каюту, Джулио вскинулся на скрип двери.
– Эчеленца, дилижанс на Чериньолу отходит через час…
Джулио подскочил, и настил из тунисского тика на полу взвизгнул так, словно был русской сосной.
Джулио вразброд закружился по каюте и сел обратно на постель.
– Да, – сказал он и потер лоб.
Робертино смотрел на патрона в крайнем изумлении.
– Ты вот что, – сказал Джулио. – Успеешь в русское посольство? Без писем ехать не годится. А почему мы вчера не взяли писем?
– Так ведь графиня… – ошарашенно начал Робертино.
– Графиня? – перебил Джулио и гневно откинул за плечи растрепанные черные пряди длинных волос. – Но его преосвященство наказывал…
Робертино потупился. Он слишком хорошо знал господина и слишком любил его. Столько слов за один раз?
– Отложите отъезд, эчеленца, – сказал Робертино.
Растерянность юного графа болезненно отозвалась в душе слуги. В том ее секторе, где хранится гордость за господина. Поколебленная гордость взывала к крутым мерам.
– Завтра поедем, – продолжал Робертино. – Большое дело! Все одно в Бари неделю сидеть до оказии…
– Хорошо! – сказал Джулио. – Неделю? Смотри у меня…
– Эчеленца. – Робертино окончательно взял инициативу в руки. – Пожалуйте умыться, а я велю пока отложить.
И выскочил из каюты как ошпаренный.
Дмитрий Михайлович Волконский, внук виновника возвышения рода Скавронских, поселился на Мальте с комфортом. Комфорт состоял преимущественно в коврах.
Задрапировав сырой камень стен, посол мысленно благословил матушку, пригнавшую к отплытию целый воз этих ворсистых врагов активной жизненной позиции.
– Знаю я ваши жаркие страны! – заявила матушка. – Питоны, шлюхи и интриги.
– Maman, какие еще питоны? – осведомился молодой граф, с ужасом разглядывая гору шерсти. – И при чем же здесь ковры?
– А от всего этого сырость! – пояснила maman.
Дом, купленный послом под резиденцию великой империи, сильно смахивал на конюшню. К тому же стиснутую со всех сторон постройками идеально непристойного вида.
Впрочем, путешественник, побывавший в полуденных странах, легко на удочку не попадется. Он научен, что за неказистым фасадом порой скрывается волшебный мир. Тогда как Европа изнутри зачастую скучнее, чем снаружи.