Когда снова вызвали Месснера, он появился почти сразу. Вице-президента, этого мальчика на побегушках, послали открывать дверь. Бедный Месснер выглядел еще более измученным и обгоревшим на солнце, чем вчера. А может, не вчера? Сколько уже прошло дней? Когда умер аккомпаниатор, сегодня или вчера? Неужели только вчера их наряды были аккуратными и свежими и они ели маленькие отбивные и слушали арии Дворжака? А может, это Дворжака они пили из хрустальных бокалов после обеда? Неужели только недавно вся комната была полна женщин, и в ней струился нежный шифон их платьев, сверкали драгоценные украшения и радовали глаз маленькие вечерние сумочки, скроенные в форме пионов? Неужели только вчера дом был выскоблен до блеска, со всеми его полами, потолками, подоконниками и оконными рамами, все занавески выстираны и накрахмалены, и легкий тюль, и тяжелые драпировки, потому что на обеде ожидалось присутствие и президента, и того самого господина Осокавы, который собирался построить в стране завод? Собственно, вице-президента еще раньше поразило одно обстоятельство: почему это Масуда попросил провести прием в его доме? Если этот день рождения был так важен для страны, то почему не провести его в президентском дворце? Почему, если не потому, что он все знал заранее и не имел намерения сюда приходить?
– По-моему, у вас началось воспаление, – сказал Месснер, дотрагиваясь своими бледными пальцами до пламенеющего лба вице-президента. Он достал сотовый телефон и на смеси английского с испанским сделал по нему запрос насчет антибиотиков. – Я не знаю, какие именно нужны, – сказал он в телефон. – Наверное, те, которые обычно даются людям с разбитыми физиономиями. – Он нажал какую-то кнопку на телефоне и обратился к Рубену: – У вас есть на что-нибудь?.. – Потом повернулся к Гэну: – Как сказать «аллергия»?
– Так и будет, «аллергия», – ответил Гэн.
Рубен кивнул:
– Арахис.
– О чем это он болтает по телефону? – спросил Гэна командир Бенхамин.
Гэн объяснил, что речь идет о медикаментах для вице-президента.
– Никаких медикаментов! Я не даю санкций на медикаменты! – вскричал командир Альфредо. Что вообще этот вице-президент знает об инфекциях? Вот пуля в животе, это да, здесь можно говорить об инфекциях.
– А как насчет инсулина? – спросил его Месснер, захлопывая телефон.
Альфредо сделал вид, что его не слышит. Он пошелестел своими бумагами.
– Вот списки, – сказал он. – Это те, кого мы себе оставляем. А это те, кому позволяем уйти. – Он положил желтые, вырванные из блокнота странички на стол перед Месснером. – А это наши требования. Они несколько скорректированы. Больше никаких послаблений до тех пор, пока все требования не будут выполнены полностью и безоговорочно. Мы, как вы выразились, вполне вменяемы. Теперь настала очередь правительства проявить свою вменяемость.