К всеобщему удовольствию, Иден довольно убедительно сыграла Персефону. Ее Персефона была капризной и раздражительной, здесь Иден даже не пришлось притворяться. И хотя Сьюмас, играющий Гадеса, не смог без посторонней помощи унести пышнотелую богиню – Фичер наотрез отказался в этом участвовать, – в картонной короне и с черным картонным скипетром в руке он выглядел прекрасно.
Но в центре внимания, несомненно, был лукавый Пан, который играл на свирели и вел всю процессию из большого зала во двор, а потом опять в зал. Сверкая синими глазами, этот проказливый бесенок нацепил на Рори гирлянду из весенних цветов, сделав из грозного Маклина красавца Нарцисса.
– Сам виноват, – прошептала Джоанна своему мужу, закрепляя у него за ухом букетик колокольчиков, – надо было соглашаться на тогу.
Рори наблюдал за представлением с растущим нетерпением, которое не укрылось от его зорких братьев. Конечно, никто, кроме молодоженов, не мог знать о том, что произошло в супружеской спальне прошедшей ночью, поэтому мужчины обменивались обычными для этой ситуации шуточками. Всем было понятно нетерпение жениха, ожидающего второй ночи с молодой женой.
Когда представление, наконец, закончилось, Рори вздохнул с облегчением. Теперь он мог с чистой совестью извиниться и удалиться в свою спальню. Однако, когда он поднялся, Джоанны нигде не было видно. Рори гадал, заметила ли она, что все ее вещи возвращены на свои места в их спальню.
С того момента, как они расстались в конюшне, у Рори не было возможности остаться с ней наедине. Каждый раз, когда они встречались взглядами, Джоанна вспыхивала, но отвечала немногословно, только чтобы соблюсти приличия. Это было странно, если учесть то, что совсем недавно произошло между ними.
Поднимаясь по лестнице, Рори улыбался, представляя себе Джоанну, ожидающую его на широкой кровати среди подушек. Однако, войдя в спальню, он обнаружил, что вещи Джоанны здесь, а вот самой ее нигде не видно. Ее упрямство начинало его раздражать. Он сжал челюсти, резко повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Рори шел по коридору третьего этажа, открывая одну дверь за другой, но все они были пусты. Его раздражение росло с каждым шагом. В конце коридора находилась комната, в которую Джоанна еще днем перенесла свои вещи.
Покрывало на постели было не смято, сюда явно давно никто не заходил.
Рори подскочил к окну и рывком открыл ставни. Все было тихо, но какое-то движение у ворот привлекло его внимание. Он увидел группу монахов-францисканцев на лошадях, которые подъехали к воротам. Их лица скрывали низко надвинутые капюшоны. В середине этой группы была одна монашка, лицо которой также было скрыто под капюшоном. Стражники у ворот перекинулись несколькими словами с монахами и пропустили их в ворота.