Все свое свободное время Ботта посвящал исследованиям окрестностей Мосула, собирая старинные черепки, кирпичи, испещренные непонятными знаками. Обилие древностей в здешних местах, казалось, должно было внушать оптимизм. Но Ботта не был археологом в строгом смысле этого слова, да и сама археологическая наука делала в ту пору лишь свои первые шаги. Поэтому в своих поисках Ботта мог рассчитывать только на интуицию, на помощь местных жителей, которые сами толком не знали, где искать Ниневию, давно забытую столицу ассирийских царей.
Наконец круг поисков Ботта сузился до огромного холма, расположенного на левом берегу Тигра вблизи селения Куюнджик. Местные жители предполагали, что здесь-то и должна находиться Ниневия. Однако выбор оказался неудачным: Ботта ничего не сумел найти. Злая ирония судьбы: девять лет спустя Генри Лэйярд именно здесь, под холмом Куюнджик, откроет руины легендарной Ниневии.
Наступил март 1843 года. В один из дней в кабинете Ботта появился некий араб и сказал, что может показать ему место, где видимо-невидимо древних кирпичей с надписями, из которых он и его односельчане сооружают очаги в домах. Заинтересовавшись этим сообщением, Ботта отправил с арабом своих людей. Проводник привел маленькую экспедицию на холм, расположенный у селения Хорсабад, в 75 километрах от Мосула. Здесь волею судьбы Ботта суждено было обнаружить первый памятник древней ассирийской цивилизации, существовавшей более двух с половиной тысячелетий назад. Это открытие сделало имя Ботта бессмертным.
Но тогда, в марте 1843 года, стоя на вершине загадочного холма, Ботта не знал, что судьба зло посмеется над ним. В том, что он нашел именно Ниневию, Ботта был убежден едва ли не до конца дней своих. И изданное им в Париже в 1847–1850 годах роскошное пятитомное издание носило гордое название «Памятники Ниневии, открытые и описанные Ботта». Но это была… не Ниневия! Холм возле селения Хорсабад скрывал руины другой ассирийской столицы — Дур-Шаррукина, резиденции царя Саргона II с великолепным дворцом, сооруженным в 709 году до н. э., после завоевания Вавилона. Мнимое «открытие» Ниневии Ботта вошло в анналы археологической науки в качестве вопиющей ошибки неопытного ученого.
Но это все еще будет впереди. А пока идет март Х1843 года, и Поль Эмиль Ботта впервые в истории науки приступает к раскопкам ассирийского города.
Буквально через час после начала раскопок из земли выступили полуразрушенные стены. Когда исследователи соскоблили налипшую на них грязь, перед их взором появились многочисленные надписи, рисунки, рельефы, изображения зверей…