Державин торопился.
Симбирск могли взять каждый день, и он должен был поспеть соединиться с городской командой. Замыленные, иссеченные лошади бежали неторопкой рысью, и сколько на них ни гикал ездок, как ни стегал кнутом кучер, они не прибавляли ходу.
Державин торопился, а препятствия вставали на каждом шагу. Всюду он замечал дух противления и непокорства. Мужики, встречавшиеся на дорогах, смотрели хмуро исподлобья и не снимали шапки. Когда же их останавливали, на расспросы они отвечали неохотно и коротко, чтобы только отвязаться. По их разговору получалось так, что они о Пугачеве ничего не слышали. Манифест им читали с амвона, но что в нем говорится и о чем - они не знают. Впрочем, все это не их ума дело.
Они живут тихо, смирно, и их село находится далеко от дороги. Вора же к себе они не ждут. Однако всего хуже было в деревне, когда приходилось менять лошадей. Староста долго и внимательно просматривал бумагу, подняв ее к самым глазам, вздыхал, чесал затылок и потом кротко и решительно заявлял, что лошадей нету. Когда это случилось в первый раз, Державин оказался сильно обескураженным. Этого препятствия он не предвидел. Поведение мужика было непонятно и нелепо.
Он вскочил с лавки и вплотную подошел к старосте.
- Как нету лошадей! - закричал он с такой силой, что ребенок, спавший в зыбке, проснулся и заплакал. - Да разве ты не видишь, что в бумаге написано?
И схватив его за плечо, он повлек его к лучине и стал разъяснять смысл и значение каждого слова.
- Ты видишь, - кричал Державин, - написано: "Не чинить ему задержки". Читай дальше: "Едет по казенной надобности". Видишь теперь, видишь? Да?
Староста внимательно выслушал все, что ему читали, а потом кротко и веско заявил, что лошадей у него все-таки нет. Державин возвысил голос и застучал кулаками по столу так, что заскакали деревянные кружки на столе и снова заплакал ребенок. Он требовал немедленно, сейчас же, сию минуту лошадей, лошадей, лошадей!
Пятясь задом от разъяренного барина, староста робел, но говорил, что лошади все в разгоне. Ребенок в зыбке кричал и скорбно качала головой баба, слушавшая разговор.
Замученные до кровавого пота, лакей и кучер смотрели на старика с несмелой надеждой, но Державин вдруг оставил его плечо, вытащил из кармана пистолет и приставил его к голове старосты.
- Ну, - сказал он злорадно, вглядываясь в лицо старосты, - есть лошади, есть? Будут? Сейчас будут? Да? Ну-ка!
Лошади нашлись.
На следующей станции Державин начал разговор о лошадях с пистолета, и лошади нашлись моментально.