После пяти минут боя ситуация стала меняться. Потеряв около трети в количестве, лунники перестали бросаться напролом. Сверху я заметил зачатки дисциплины и стратегии: командиры, показывая руками в разные стороны, разворачивали свои отряды цепью, стараясь укрыть людей за уступами и скалами. С этих позиций лунники стали уже целенаправленно вести обстрел места, где засели наши бойцы.
Их оставалось около четырех сотен. Нас двенадцать вместе с Максом. Метеориты вроде бы больше не падали, но от гражданских не было никаких вестей. А кислород не бесконечен, меж тем…
Укрепившись на другом краю ущелья, белые скафандры начали палить не на шутку. Я шлепал их одного за другим. Денис с командой не могли и мочки уха высунуть из-за камней, брызги рикошетящих пуль летели во все стороны.
Мою позицию пока не обнаружили, но если среди этих сволочей есть хотя бы один профессиональный вояка, меня вскроют самое позднее минут через десять.
– Денис, через минуту я меняю позицию.
– Меняй, Лешенька, меняй. – Дорчаков дышал тяжело, будто бежал только что. – Жарко у нас внизу, хорошо, что они хоть в наступление не решаются пойти. Наверное, не знают, сколько нас. Но еще немножко, думаю, и башню у зэков свернет окончательно.
Вот первый отряд попытался прорваться. Я их пощелкал за несколько секунд. Так, еще полминуты, и перемещаться буду.
– Му… у-жики, у нас плазмен… ные гранаты есть, – заикаясь, буркнул в уши Минотавр. – Проверим, что это за пи-ифи-пафи?
– Нет, – ответил Дорчаков. – Только если они штурмовать станут.
Десять секунд до смены позиции.
Шлеп. Еще из одного белого скафандра вышел воздух. Кажется, я даже увидел, как брызнула струя крови из разодранной груди лунника.
Успеют ли военные? Будет ли поддержка боевой авиации?
Семь секунд…
Вершится история. Выстоим ли?.. Выживем? Шлеп. Нет еще одной жизни. Шлеп – кровь. Кровь – это смазка для шестеренок истории, но здесь эта смазка замерзает!
Три секунды.
Снова будет бег.
В ушах – треск тяжелых вздохов и помех. Сердце бьется мощно, ровно, громко. Вокруг – Луна, и всей кожей почему-то слышится музыка Шопена. Концерт номер два для фортепиано с оркестром. Надрываясь, спорят виртуозность и душа… Боже, чушь какая…
Секунда.
– Денис, я пошел.
– Да.
Лицо…
Бред, глюки. Со злости захотелось расстрелять это.
В нескольких метрах от меня, чуть правее и ниже возник вооруженный человек в белом скафандре. Лицо было слегка подсвечено изнутри шлема.
Фаланга указательного пальца снова застыла на полпути. Бред. Ну укольчики херовы!
Моя бывшая жена ошалело хлопала глазами, глядя на меня. Постарела, похудела… «Температура –91,1 градусов по шкале…»