Следствий надо уметь не бояться.
Я стал медленно подползать ближе, не отводя глаз от ее лица.
Катя плакала. Беззвучно. Слезы текли по наметившимся морщинкам возле глаз, по щекам, по губам, которые, казалось, жили отдельно от всего остального. Губы улыбались – устало, лишь самую малость вздергивались вверх уголки. Так улыбается человек, с которого спало напряжение, днями и годами давившее на грудь, на совесть, на бесконечные мысли…
И с улыбки срывались слезы.
– Перестань, – сказал я, не узнавая собственного голоса. Прокашлялся, добавил: – Будешь реветь – скафандр замкнет.
Она хотела что-то ответить, но только всхлипнула и задышала чаще.
– Столько тупых вопросов в голове, ума не приложу – с чего начать, блин, – признался я, останавливаясь в полуметре от Кати. Откладываю в сторону автомат, приподнимаюсь на одном локте и провожу закованной в уродливую перчатку ладонью по стеклу ее шлема.
Я очень давно не смахивал слез с женского лица, отвык. Наверное, поэтому в этот раз у меня и не получилось…
Дьявол! Дурь какая! Стекло же! Как можно вытереть лицо, не снимая гермошлема? Или можно, если уметь?..
Отдернув руку слишком резко, я заставил Катю вздрогнуть и попятиться.
– Тихо, тихо. Мысли дурные просто, – сказал я. – Можно начну с самого идиотского вопроса? – Она радостно закивала. Я с силой провел языком по небу, сглотнул. – Ты как здесь оказалась?
– Терро… ризм, – еле слышно пробормотала она, опустив раздраженные веки. – За сногсшибательные деньги, которые… в общем, нужны были… участвовала в захвате заложников… впрочем, не важно. Хочу, чтобы ты знал, я ник… никого не убивала. Ник-когда.
– Все равно ты сволочь, – медленно проговорил я.
– Вот тебе и ответ на идиотский вопрос.
– Сколько у вас заложников из числа персонала тюрьмы? Живых, конечно…
– Ни одного.
– Лжешь!
– Смысл? – Она открыла глаза, уже спокойно взглянула на меня. – Ведь я все равно не уйду отсюда.
– Ты же предаешь своих… своих… сподвижников.
– Во-первых, лунники мне никакие не сподвижники, я их и не знаю никого толком, там же камеры-одиночки… Во-вторых, ты сам уже предал своих друзей.
– С чего ты взяла?
– Ты не убил меня.
Я машинально потянулся к стволу. Понял, что выгляжу чрезвычайно глупо, и… рассмеялся. Громко, хрипло и, скорее всего, заразительно. Сам не ожидал от себя такого – вроде нервы не шалят, а приступы, как у малолетнего психопата.
– Смешно, – утвердительно сказала Катя. – Знаешь, как страшно видеть Землю, свой дом, проплывающий иногда мутным яблоком над головой. Далеко, далеко… У нас же в камерах крыши прозрачные, из какого-то стекла специального. Семь лет…