Кроме него, в бронетранспортере сидели шесть солдат и нижняя половина капитана. (Верхняя торчала из люка по своим капитанским надобностям и была Роману не видна.) При каждом толчке солдатики с громким звуком стукались о борта и друг о друга пластиковыми касками, а Роман – головой. Набив очередную шишку, он попробовал зажать голову между колен, но на очередном ухабе собственные колени пребольно стукнули его в нос. Наконец сердобольный прапорщик заметил его страдания и протянул ему шлемофон, вроде того, что был на водителе. Битья об борта сразу стало гораздо веселее, и Роман приободрился. Появилась возможность оглянуться.
И первое, что он увидел, – совершенно безумные глаза сидевшего напротив солдата. Неподвижные, стеклянные, широко раскрытые, они производили жутковатое впечатление, которое усиливалось еще и тем, что сам солдатик от тряски транспортера ходил ходуном, вцепившись в дуло упертого в пол автомата. Эта связка – неподвижные глаза на лице без всякого выражения и заходившееся в приплясе тело – делала солдата похожим не то на камлающего шамана, не то на эпилептика в эпицентре припадка. С неприятным чувством Роман отвел взгляд и осмотрел отсек, но когда снова повернулся к солдату – ничего не изменилось.
«И чего он так пялится? – подумал Роман. – Обкурился, что ли?»
Пытка продолжалась несколько минут, и, наконец, Роман не выдержал. Он наклонился вперед и тронул солдатика за плечо.
– У вас все в порядке? – спросил он, стараясь перекричать гул двигателя.
– А? – Как только Роман тронул солдата, тот моргнул, глаза его наполнились жизнью, и Роман запоздало сообразил, что тот просто-напросто спал с открытыми глазами. – Чего говоришь?
– Я, эхе… Я спрашиваю, который час, не подскажешь? – брякнул Роман и, посмотрев на свою окольцованную браслетом руку, поспешил добавить убедительности скороспелой враке. – А то вот мой отстает чего-то…
Солдатик подсказал время, и Роман, ощущая себя круглым идиотом, повернул браслет экраном к себе и для вида потыкал на кнопки.
– Чего, глючит? – поинтересовался солдатик. – А на вид дорогой… Дай посмотрю!
Роман помялся, отстегнул браслет и передал его солдатику. Тот повертел его со знающим видом – ни дать ни взять левша, который готовится подковать блоху, – и Роман уже начал опасаться, что новоявленный умелец прямо сейчас учинит браслету принудительный ремонт. Но солдатик только поднес его к уху и зачем-то потряс. Потом еще раз посмотрел на экран, прочитал:
– «Текникс»… Немецкий, что ли? – спросил он, возвращая браслет Роману.
– Японский, – ответил Роман.