(1) Украшение, убор (франц.).
Виктор Алексеевич слушал сказку… но это была не сказка, а непостижимо разыгранная жизнью правда. Таившееся за этим было еще разительней.
Недавно Борелиус жил неподалеку, в Мытном. В одну из редких его отлучек квартиру обокрали и унесли все ценнейшее, обшарили и взломали все - и не коснулись парюра. А он лежал на комоде, прикрытый лишь бумажкой. Чудо?..
- Можете думать как угодно. Перейдя сюда, п о к а… я и тут оставил, как было там, где побывали воры. Вот комодик. Как и там, на нем икона святого. У ее края, как было там… вот э т о…
Он поманил гостя. На комодике, к стенке, стоял образ Николая-Угодника, а перед ним - т о.
- Воры были чем-то отвлечены. Не пришло в голову, что тут-то - ценнейшее. Оно было уже назначено. Потому и было охранено, Этот парюр - лучшее, что я создал. Кальвинисты не почитают изображений и не признают святых. Я был… непризнающим. Образ принесла неизвестная, вправить стекляшки в венчик. Отказать я не мог и вправил. Прошло больше трех лет, она не пришла.
Он снял бумажку.
В свете оплывавшей свечи, на лоскуте розового плюша, играли блеском изумительной красоты бериллы-серьги. В лазури бирюзы, охваченной золотым овальцем, вкруг бриллианта-солитера, сиявшего в эксцентре, мерцали ало-зелено-синие искры звезд. Виктор Алексеевич смотрел на чудо оживших самоцветов, на темневший за ними Лик.
- Что же… э т о?..- спросил он смотревшего на него старца в монашеской скуфейке.
- Чудеснейшая из сказок моей жизни. Что проходит незамечаемое. О чем рассказали нам поэты и письмена. О чем свидетельствует нам жизнь…- показал старик глазами на сверканье.- Жизнь - не одна суета Зарядья, где я прожил почти полвека. Каждый черпает из нее своею мерой. Черпните и вы - своей. Вы пришли, и я вручаю вам. За этим вы и пришли ко мне. Я исполнил, что назначено мне исполнить.
За работу он взял умеренно для своего искусства: на остаток дней, в тишине. «У… Николы-на-Угреши?..»- вспомнилось Виктору Алексеевичу, но он не коснулся этого. Уложив сокровище в футляры розового плюша, завернув в ту самую папиросную бумажку, старец вручил и сказал, провожая до ступеньки:
- Желаю благостного.
Виктор Алексеевич вышел, потрясенный.
ИСПЫТАНИЕ РАССУДКА
Долго бродил по уличкам Зарядья. Ощупывал боковой карман: з д е с ь. А эта церковь? Николы-Мокрого. А этот лабаз с рогожами? Московский лабаз. И улица эта - Мокринская. И набережная эта - Москворецкая. Все это - подлинное. А э т о?..- нащупывал он карман…
И услыхал благовест.
Взглянул на часы: без пяти шесть, ко всенощной. Снял фуражку, не думая, и, впервые - за сколько лет! - перекрестился на бирюзовое небо за рекой. Дошел до церкви. Спросил старушку, какой праздник. «Прохора-Никанора завтра». А церковь? «Николы-Угодника-батюшки».