- Ах, матушка Аглаида!..-сказала она, светясь, и подняла бокальчик.- Ну, чок!..- сказала она бойко и осияла взглядом,- За нее… за новый путь наш!..
Это был новый «взрыв», вершина проявленья земного в ней.
Виктор Алексеевич был слегка весел, Даринька сияла бледностью. Когда шли залой - не кружились ни лица, ни колонны. Шампанское было бессильно перед чем-то, что ждало в ней: «Вот, сейчас». Она отметила в «записке»; «Было чувство, что сейчас случится что-то… радость?..»
Она сбежала по тонкой лестнице, спешила навстречу радости. У подъезда стояла монашка с книжкой. Место здесь было бойкое, выдалось монашке счастье: не гнали от подъезда, квартальные закусывали в официантской. Сборщица причитала: «Обители Покрова…» Сумочка осталась дома, Даринька сказала: «Дай ей рублик, сколько ты выбросил…» Ее поразило - «обители Покрова,..» - ее отныне церкви! Он дал что под руку попало, много. Монашка поклонилась им до земли. Эта встреча напомнила Дариньке купить гостинцев и послать матушке Аглаиде, она хотела сейчас же на Тверскую к Андрееву, но Виктор Алексеевич сказал: «Отложи до завтра, а сейчас…»
У КОЛЫБЕЛИ
- К Красным воротам! - велел он кучеру.- Зачем?.. а вот узнаешь.
- Опять сюрприз?..
- Ты сюрприз… бесценный!.. И всё - сюрприз!!..
Москва кружила. Вызванное встречей у «Эрмитажа», Дариньке вспомнилось Уютово, покой и тишина.
- Завтра все закупим, и скорей, с вечерним! - сказала она твердо, - мне дышать здесь нечем, пойми же!..
- Да, сегодня очень душно…- рассеянно сказал Виктор Алексеевич.- С вечерним?.. Сейчас самое важное…
Она взглянула на него с тревогой. У Красных ворот оп велел кучеру остановиться.
- Пройдемся…- сказал он Дариньке.
- Торопиться надо, а ты… куда мы пойдем, что с тобой?..
- Мы пойдем… домой.
- Ви-ктор!..- воскликнула она, но он молчал.
Новая Басманная в тот час была пуста. Особняки, с садами, с цветниками. На каменных воротах лежали львы. Виктор Алексеевич напевал: «Балконы, львы на воротах…» Они остановились перед сквозной решеткой, чугунной, из винограда, груш и яблок…
- Литое чудо! В морозы все это побелеет, в инее… станет совсем живое. Помню, в Замоскворечье, дом графа Сологуба… Перейдем, оттуда лучше.
Они перешли на другую сторону.
- Нравится, царевна?..- показал он на белый дом-дворец, в колоннах, за большой с елями лужайкой.
- Старинный… такие я видала…- сказала Даринька,- водила тетя, говорила - «графский». Хочешь купить?.. у нас же есть, Уютово…
- Не продадут. Дом этот заповедный, крепкий… по Высочайшему указу. Купцы миллион бы дали. Нравится тебе?.. Это - колыбель твоя, ты родилась здесь.