В каземате, насупротив Сипко, сидит молоденький арестант. Это опять экс-сыщик. Очень бойкий господин.
— Что ж дело? — спрашивает его Л.
— Все тянут.
— А что же говорит NN? — Л. назвал директора, заботящегося об этом арестанте.
— Был на днях.
— Ну и что же?
— Что же! все уговаривает сознаться в том, в чем я не виноват.
— Верно уж не виноват. Директор не допросчик, ему нет нужды допытываться.
— Да так говорят.
— Как так? Верно, он знает, видел дело, читал.
— Где там читали! — Арестант улыбнулся и махнул рукой. — Чиновники им наговорили, и они тоже за ними.
— Да ведь директор рад помогать, а не топить арестанта!
— Это так, да только они сами моего дела не знают. Я ничего не делал, а начальство свое точно обманывал, так я от этого и не отпираюсь.
Арестант как-то неестественно весел и спокоен. В каземате у него совершенно пусто. Налево возле двери в каменной стене вделан шкаф — это ватер-клозет. Такой же шкаф мы видели и в каземате Сипко, и такие же шкафы, вероятно, должны быть во всех других секретных казематах. Насупротив этого арестанта в окошечко двери смотрит белокурая, растрепанная голова человека, содержимого по оговору экс-сыщика. В этот и в другие казематы мы уже не пошли, потому что становилось поздно, и я очень устал, а к тому же последний арестант очень сильно расстроил меня своим видом и тоном своего разговора, которого я передаю только часть, ибо прочее не хорошо запомнил. На дворе, увидя солнышко, я вздохнул спокойнее, а в арестантской мастерской тяжелое впечатление, вынесенное из каземата экс-сыщика, совсем изгладилось. Здесь приятный рабочий беспорядок и мягкие, добрые лица. Комната большая, но Л. говорит, что она тесна и что готова уже еще другая мастерская. За работою мы застали только одних сапожников; их было человек 10–12. Есть очень молодые ребятки, есть и пожилые люди. Л. велел показать мне работу. Пожилой арестант с черными бакенбардами подал пару отделанных, но еще не вычищенных сапог, на деревянных гвоздях, с двойною подошвою. Товар довольно плотный и даже грубоватый, но работа прекрасная.
— Не хотите ли заказать что-нибудь на память? — спросил меня Л.
Я отвечал, что «с удовольствием».
— Они работают очень дешево, 30 коп<еек> за пару, — добавил мне Л. по-французски, — а если им что-нибудь прибавить, то это им очень дорого.
— Компан! снимите мерку, — сказал молоденький арестантик.
Тот самый арестант, который показывал мне готовую пару сапог, стал рыться между разным хламом, валявшимся на швальном столе, и, наконец, отыскал бумажку.
— Что прикажете сделать? — спросил он, когда я сел на чурбанчик, заменяющий сапожникам стул. Я заказал две пары сапог и калоши.