— Но все же… Ты занимаешь неплохой пост, с Гудимовым у тебя прекрасные отношения. Есть ли причины для недовольства?
— А ты считаешь, этого достаточно, чтобы быть счастливым?
Что-то в моем тоне придало ей решимости. Что-то, чего она ждала. Она сделала несколько шагов ко мне и теперь стояла совсем близко. Мы почти одного роста, я чуть повыше, и ее губы были где-то рядом с моими.
— А решился бы ты все бросить? — я скорее угадывал, чем слышал ее шепот. — Ради другого человека… Пошел бы простым инженером на завод, на рядовую зарплату?
Я хотел ответить и не мог. Комок застрял в горле. Но она поняла. Закрыв глаза, прикоснулась щекой к моей щеке, постояла так минуту. А когда отступила, была уже прежней Таней спокойной, холодноватой, выдержанной.
— Сейчас намелю кофе, настоящего, из Аргентины привезли, попьем с тобой. А эти, — она кивнула на комнаты, откуда доносились звуки магнитофона и голоса, — перебьются растворимым.
Дальше мы говорили о пустяках, пили кофе, улыбались друг другу, будто между нами все было уже решено. А потом она прогнала меня и занялась кофе для гостей. Я вышел на лестничную площадку покурить. Там было много народа, мужчин и женщин. У всех — безмятежные, довольные лица. Инцидент с Теребенько будто бы прочно забыт. Вот здесь меня и угостили «Кэмел». Какая-то девица протянула пачку и сказала, нагло улыбаясь:
— Угощайтесь по-родственному. Пора бы нам и познакомиться.
Не ручаюсь, что до меня сразу дошел смысл этой фразы: так был занят Таней. И не стал уточнять, что значит «по-родственному»? Да и на нее почти не обратил внимания. Помню, что была она слегка навеселе, в прекрасном настроении, высокая, худая и совсем без бюста, будто его тщательно спрятали. Очевидно, так и было — сейчас в моде плоская грудь. Прическа у нее тоже была какая-то взлохмаченная, но я особенно не приглядывался. И забыл о ней, как только вернулся в квартиру. Пустили пленку, и я танцевал с Таней — один танец, другой, третий… Наверное, это было неприлично: танцевать все время с хозяйкой дома, кое-кто из женщин понимающе перешептывался. Ну и черт с ними! Тем более что Борис в конце вечера пожал мне руку и шепнул:
— Спасибо, старик, ты и не представляешь, как много сделал для меня сегодня.
Только глаза у него были при этом непривычно тревожные.
Это я и рассказал майору. Разумеется, не все — про Таню ни слова. И рассказ получился куцый, в несколько фраз.
— Вот видите, ниточка есть, — сказал майор без особого, впрочем, энтузиазма. — Женщина потеряла платок, женщина угощала вас сигаретами, которые бывают далеко не у каждого, и эта женщина хорошо знала убитого, была в числе приглашенных.