– Ну вот, можно хоть сейчас начинать отпугивание акул.
– Это что такое?
– Более изощренные приемы защиты, чтобы отбить рейдерам всю охоту. Проведение дополнительной эмиссии акций по закрытой подписке, реструктуризация компании, перевод активов в дружественные компании, принятие поправок к уставу и прочее… Ученый вышел из ступора:
– Этого не потребуется. А сколько мы вам?..
– Не ваш вопрос. – Альберт посмотрел на Отвертку. – Эдик, ты знаешь, как меня найти, когда потребуется. А теперь – прошу извинить. Дела.
Не глядя на поверженного в прах Селезнева, он вышел из кабинета.
– Ты что, и правда с ним сам рассчитываться будешь? Зачем?
– Не переживай. Он мне кое-что должен. Ему заплатишь, если он твои дела дальше вести будет. А это все – только за уважуху.
Да, судя по тому, как профессионально господин честный нотариус тут с Селезневым беседовал, ему Эдиковы услуги нередко требуются. Понятно, что Перстень сам такими делами давно не промышляет, но вот сподвижники – другое дело, войти по беспределу, вынести тело, закошмарить – как там у них еще? – а в Отверткиной бригаде все сплошь полные отморозки, им только волю дай… Ну и для публичной отмывки без Эдуарда Самарина не обойтись – профессиональный пиарщик, чай.
24 августа 2007 года
Джон Цыдыпжапов – Беседа
Жизнь и работа приучили Хализина к безнаказанности. Сначала от всего защищал всесильный папа, потом собственные погоны. Он не просто привык к беспределу, он любил все связанное с этим понятием. Каждая тема раз за разом демонстрировала: только так всегда и прокатит. Причин что-то менять в этом плане Боря не видел.
Тем более сегодня, когда, боясь признаться самому себе, он искусственно накручивал борзоту. Его реально сильно колбасило – эта рожкинская тема отдавала какой-то непонятной и опасной гнилью. Не было обычного ощущения, что дело выгорит. Хализин злился на себя, но не мог справиться с приступами липкой тошноты, накатывавшей изнутри. Именно потому и встречался накануне со Стерховым, чтобы обезопасить себя заранее.
Но, во всяком случае, как-то шифроваться в телефонных разговорах он не считал нужным. Прослушка не прослушка, засекут не засекут – какая-нибудь отмазка найдется (гниль и страх были в чем-то другом, но – непонятно в чем). И сейчас, летя в Мытищи, он гнал по сотовой связи открытым текстом, без всякой конспирации.
– Короче, все усекли? Машины во дворе не ставить, там решетка с дверью на коде. Код – два-семь-девять, запомнил? Входим во двор, дверь прямо в лоб будет, метров десять. По бокам не смотрите, только напрямую, так баранам своим и объясни, а то везде застревать будут. Там код три-пять-восемь. Третий этаж, двенадцатая квартира. Выносим дверь, берем их и…