Оставалось меньше часа.
До номера надо было пройти всего несколько метров, которые казались Джоанне длиннее из-за усталости. У нее была таблетка против усталости, но как найти в себе силы вернуться домой, в пустой номер, где больше не было Гама?
Она постаралась занять мысли чем-то другим: необходимо еще многое сделать, приготовиться к предстоящей ночи. Войдя в гостиную, Джоанна зажгла свет: все было так, как она оставила. Подушка Гама все еще хранила отпечаток его маленького тела, а спрятанный там конверт остался нетронутым. Впервые с тех пор, как Джоанна переехала в гостиницу, ее встретила гробовая тишина. И все же Джоанна знала, что она не одна. Дверь в ванную, которую она закрыла перед уходом, была теперь распахнута настежь, горничная не работала так поздно, поэтому этот вариант исключался. За дверью все терялось в кромешной темноте. Если бы сейчас там мелькнуло лезвие ножа, Джоанна бы только обрадовалась, неизвестность приводила ее в ужас. Неожиданно до нее донеслось мяуканье кота.
Мертвого кота.
Из темноты медленно появилась Мэллори, держа податливое тело Гама в руках. Кот приподнял голову и слабо мяукнул, еще не придя в себя после сильного снотворного.
– Ты следила за мной.
– И видела, как ты выбежала из клиники вся в слезах, – ответила Мэллори. – Мне понадобилось несколько секунд, чтобы разобраться, в чем дело.
– Значит, ты не дала им сделать второй укол.
– С ядом, – детектив вошла в гостиную и опустилась в кресло. Кот, словно шерстяной коврик, беспомощно повис на ее коленях. Гам снова приподнял голову, стараясь сфокусировать взгляд на той, кого больше всех любил, на Джоанне.
– Думаешь, кот догадывается, что ты пыталась его убить? – издевательски поинтересовалась Мэллори и улыбнулась. Ее рука с длинными кроваво-красными ногтями рассеянно поглаживала Гама. – Тебе очень легко удается избавляться от охранников из ФБР, доктор Аполло. Пора это прекратить. Думаю, мы понимаем друг друга.
О да, Джоанна прекрасно понимала угрозы, и эта, последняя, вовсе не пустяк. Игра ума была коньком Джоанны, и Мэллори лучше об этом не забывать.
– А Рикер, все ли он понимает? – Джоанна попыталась хоть мысленно поставить преграду между собой и Мэллори. – Он знает, как ты манипулировала им, просчитывала каждый его ход, что почти стоило ему разума? Он понимает, сколько всего ты натворила? А если бы он умер в ту ночь, на стоянке?
– Так, значит, ты все-таки была там. – Самообладание Мэллори внушало жуть; она не испытывала не малейшего чувства вины или не признавала. – Рикер всегда знал, что я делаю, – произнесла она ледяным монотонным голосом, – но для него это не имело значения. Он играл в эту игру не ради меня или себя, а ради тебя.