— Вас приветствует украинский торговый флот, порт приписки — Одесса, — торжественно отчеканил он. — Сначала я не обратил на вас внимания. Ну, разговаривают себе люди у прилавка, и слава богу. Хотя мне сразу показалось, что я слышу знакомые интонации. Ну а потом сомнения разом исчезли, будто визитную карточку вручили, и так сразу стало тепло и привольно на душе, повеяло таким близким и родным, что аж комок к горлу подступил.
Далее моряк поведал историю своих злоключений. Их сухогруз, выйдя из Одессы почти три месяца назад, вот уже четвертую неделю стоит на приколе в доках Гибралтара, удерживаемый местными властями за неуплату таможенно-портовых сборов. Живут они на судне. Чтобы совсем не одуреть от скуки, выбираются время от времени в город. От безденежья и однообразия такой жизни команда впала в полное уныние, начала хандрить, замкнулась в себе, почти перестала общаться. Поэтому, когда он услышал живой, богатый русский язык, он словно заново родился, почувствовал вкус кжизни, воспрял духом. Теперь, глядишь, еще недельку продержится.
Если бы я знал прежде, что таким незамысловатым способом могу поднять дух бывших соотечественников, тем более что проблем с задержанием их судов в различных портах мира — нет никаких, я бы тогда в каждой стране на пути нашего следования только тем и занимался, что подбирал себе тапочки, невзирая на злостные унижения.
— Дело дошло до того, — продолжал наш новый знакомый, — что народ стал изматывать себя излишним бодрствованием, потому что во сне в голову лезет всякая дребедень. Кому что. Лично я, как закрываю глаза, так сразу вижу себя дома, бесцельно фланирующим по Пушкинской в сторону Оперного театра, чтобы оттуда повернуть на Дерибасовскую, где уж точно повстречаю приятеля и перекинусь с ним новостями, а потом спокойно пойду себе дальше, сверну за пассажем налево, перейду улицу, потолкаюсь немного на бирже, послушаю последние сплетни про «Черноморчик» и продолжу свой воскресный променад с той же притягательной беспечностью, от которой так мутит на Гибралтаре…
Остаток дня я провел в безуспешных попытках отогнать навязчивые воспоминания, что по пятам преследовали меня еще с самого утра, а теперь, после встречи с одесситом, они настигли меня и овладели мной уже целиком.
С тех пор, как я последний раз посетил Одессу, минуло почти 10 лет. Но еще раньше я с горечью для себя заметил, что Одесса из единственного и неповторимого города на свете превратилась в заштатный провинциальный городишко, каких много повсюду, потеряв с отъездом значительной части своих горожан, в том числе близких и родных мне людей, былое очарование. Мне смешны те любители туризма, которые, ратуя за чистоту экскурсионного жанра, заявляют, будто памятники архитектуры в осматриваемых ими столицах мира куда важнее самих людей, населяющих эти столицы, отчего вполне безобидное увлечение туризмом превращается для них уже в злостный промысел, в безудержную погоню за всё новыми и новыми впечатлениями, механически фиксируемыми километрами высокочувствительной фотопленки. Нет и еще раз нет! Люди составляют главное и неповторимое богатство национальной культуры! Настала наконец пора честно сказать, что подобное расхожее заблуждение служит не чем иным, как рассадником человеконенавистнических идей.