— Да, я понимаю вас. Вы взвалили на себя неимоверно тяжкий груз — дать оценку не жене, не любовнице, даже не сослуживице по работе, а какой-то малознакомой женщине, у которой, кроме внешности и стоимости косметики, всё остальное покрыто мраком, — женщине, пытающейся обманом и бездоказательными посулами выторговать у вас лишний балл. — Тираду эту я посвятил незабвенной памяти 0,5 балла, что перерасходовал в ходе утреннего торга с Николь. — И всё же, — вернулся я к мучительному для себя вопросу, — стоит ли этот титанический труд того, чтобы жертвовать ради него завтраком?
Прояснить ситуацию взялся третий член судейской комиссии — седой, крепкого сложения мужик с обветренным лицом. О многотрудных этапах его большого жизненного пути свидетельствовала лаконичная, лишенная ложного пафоса наколка на кисти руки — «Буду помнить!» С серьезным видом, подавшись грудью на стол, он сказал с тяжелым вздохом:
— Слишком много всего навалилось. Боимся не управиться. Как начали обсуждать эту проблему со вчерашнего вечера, так и бьемся до сих пор над этой неразрешимой загадкой.
— Что! И спать даже не ложились?
— Да какой там сон! Разве тут заснешь! Так, прикорнули немного, договорившись встретиться с утра пораньше.
В это время второй член жюри наполнил всем бокалы. Ощущаемое каждым из нас бремя ответственности за судьбу конкурса было столь велико, что выпили молча, даже не пожелав друг другу здоровья. На пустой желудок коньяк проникал в глубь организма, как живительная влага в иссушенную солнцем ниву, дождавшуюся наконец своего мелиоратора.
Не спеша закурив сигарету, человек с наколкой пояснил:
— Они же не знают, что мы члены жюри. А мы стараемся не афишировать наш лагерный сход. Вот и получается: у одной, например, — замечательные формы, но смотрит она на нас как-то косо, неласково, словно чужие мы ей. Поэтому ставим ей за форму 6 баллов и балл снимаем за высокомерие. У другой — и формы есть, и смотрит вроде как с сочувствием, а приглашаем за столик — категорически отказывается. Опять балл снимаем — за противопоставление себя коллективу, пренебрежительное к нему отношение. В итоге всё время получаем одну и ту же оценку — 5 баллов по 6-балльной шкале.
— Почему же одну и ту же? Что — все женщины лишены внешних изъянов? — с недоумением спросил я.
— Так тех, у кого внешние изъяны, мы к участию в конкурсе не допускаем. У нас здесь только одна элита представлена, — веско заметил член жюри с многотрудной судьбой.
Надо было что-то посоветовать. Но что? Я решил положиться на интуицию — авось куда-нибудь да выведет: