И хорошо, что в тот вечер я не поехал к Скокову.
Утром возле офиса я увидел Светлану.
– Ты как здесь? – спросил я более чем мрачно.
– Тебя повидать пришла, – ответила она, как будто была чем-то мне обязана.
– Как ты нашла меня?
– По номеру машины вычислила… У меня знакомые в ГИБДД.
– Машина не на мое имя записана, – заметил я. Голова соображала хорошо.
Она замялась.
– А на чье?
– Сам не знаю… Да и, кажется, я так и не успел назвать себя…
– Поэтому я тебя и нашла… Машина принадлежит вашей фирме. А теперь, кстати, мог бы и представиться.
– Саша, – сказал я.
– Очень приятно, – произнесла она и почему-то скептически глянула на меня.
– То есть Володя, – тут же поправился я.
– Это своеобразный юмор? – Она посмотрела на меня уничтожающе.
На меня такие взгляды не действуют. Проверка слуха. Жесткий прессинг, тест на коммуникабельность. Попробуйте, если вас тут же не пошлют к черту.
– Чего пришла? – спросил я как можно мягче: спасибо, помню, как меня турнула…
Светлана решила не обижаться. Она включилась в извечную игру по перетягиванию каната. Причем этим канатом были исключительно мои нервы. И дело не в том, что кто-то должен первым уступить, признать свою неправоту. Главное – предвидеть дальнейший ход событий, когда можно нанести решающее поражение, а затем уже до конца диктовать свою волю. Так я думал в тот момент и считал себя очень умным.
Конечно, я ошибался.
У женщин много прекрасных качеств. Одно из них – вовремя показать себя жертвой. Если это ей удается, считайте, что вы пропали. Вы сами тут же становитесь жертвой, причем жертвой наглой, агрессивной, беспощадной, бездушной и абсолютно нечуткой к вашей избраннице. И это только начало. Впереди – выстругивание дощечки из бревна (догадываетесь, о ком речь?). Потом идет нивелирование – и вот вы уже тонкая спичка, маленькая и глупая, и не подозревающая об этом. Но на самом деле все это так, чистая правда, которую можно, конечно, и не любить.
– Ты невнимательный. Я ведь уже сказала: тебя повидать, – кротко сообщила она.
Конечно, конечно, не далее как вчера ваши мысли имели противоположное направление. Хотелось спросить, почему же своего прикроватного борова не привела.
Но сдержался. Какое мне дело до чужой личной жизни?
– Это был мой двоюродный брат.
– Мне как-то все равно.
– Если бы было все равно, ты бы вчера не приходил. Хочешь, чтоб я извинилась перед тобой?
«Нет, не хочу. Даже если женщина извинилась, в душе она все равно будет считать себя правой. Поэтому лучше прослыть незлопамятным. Себе на пользу…»
– Да что ты, Светочка, – неожиданно оттаял я. Прекрасная ложь лучше горькой правды. – Я сам виноват – приперся без приглашения. Ведь ты даже не знала моего имени…