Батон никогда не говорил со Шрамом об исчезновении Ермолая, но был твердо уверен в том, что в этой нехорошей истории не обошлось без его участия.
С ментом, которому Батон некогда спас жизнь, судьба свела три месяца назад, когда собровцы окружили ресторан, в котором проходил сходняк воров и положенцев Ленинградской области. Швырнув присутствующих на пол, они по-хозяйски прохаживались среди задержанных, кого-то выискивая. Батона спасло то, что в это самое время он отлучился в туалет, а когда возвращался, ему навстречу попался высокий собровец в маске.
Кивнув в сторону кухни, он негромко произнес:
– Иди туда. Отсидись там. Тебя не возьмут.
Батон понимающе кивнул, узнавая обладателя голоса.
После того рейда собровцы арестовали троих воров, пять положенцев и с десяток прочей публики, захвативших стволы. Миша Батон был реальной кандидатурой на задержание – в его пиджаке находился паленый «макаров».
Спрячь подальше – Вот и все, – произнесла Елена таким печальным голосом, что у Варяга сердце защемило. Он обнял ее покрепче и прижал к себе.
– Нет, Леночка, не все. Слово даю – не все. Я тебя никогда не забуду. Не забуду того, что ты для меня сделала. Ты же меня с того света вытащила. Как фронтовая медсестра.
– Значит, я для тебя теперь – фронтовая подруга? – улыбнулась сквозь слезы Елена.
Он только рассмеялся:
– Больше! Гораздо больше. Ты ведь здесь у деда Платона не всю жизнь собираешься провести. Ты же зимой вернешься в Питер – так? Я тебе телефон оставлю – позвони! Тебе скажут, где меня найти. Запоминай…
Елена нахмурилась и покачала головой.
– Ты мне лучше напиши его на чем-нибудь. И еще что-нибудь напиши. Чтобы память осталась.
Варяг притянул девушку – тут бы самому не разрыдаться от накатившей нежности.
– Принеси бумагу!
Подошел старик Платон.
– Собрался, Владик?
– Собираюсь, – кивнул на удаляющуюся девушку и добавил: – Вот, Елена помогает.
– Давай-ка, парень, поторапливайся. Машина ждать не будет. Путь не близкий – до Северопечерска два-три часа, да там еще лесом час с лишним.
Варяг кивнул:
– Сейчас. С Еленой только вот простимся.
Платон вздохнул тяжело и повесил голову.
– Не дело это, скажу я тебе, чтобы такой мужик, как ты, с девкой связывался. Ей только голову задуришь, а она потом сама не своя будет. Жаль мне ее! Да и тебе она будет обуза. Таким, как ты, нельзя связываться с бабой, вот что я тебе скажу.
Владислав помрачнел:
– Я ведь не истукан, дед.
– Владик, баба – она опиум, задурит! Потом ни о чем думать не сможешь.
Варяг улыбнулся:
– Ты, видно, знаешь, о чем говоришь.
– А то! – охотно отозвался старик. – Красив я не был, но молодым – я был! – Помолчав, добавил: – У вас-то, я как погляжу, с Ленкой закрутилось. И было все… А что, если она забрюхатеет? Я так понимаю, ты же ее не бросишь? – Последний вопрос старик задал с просительным выражением.