– Да, – с трудом выдавливаю я. – Спасибо. Мне просто… немного нехорошо.
– На вас лица нет, – соглашается Джамаль. – Может, стакан воды?
И только тут я осознаю, как хочу пить. Диет-колу. Вот что мне действительно нужно. Неужели в этой отсталой стране не найдется баночки диет-колы?
Но вслух я говорю:
– Да, было бы очень любезно с вашей стороны.
Он кивает и с озабоченным видом уходит. Какой милый молодой человек. Ну почему я встречаюсь не с ним, а с Эндрю? Почему я влюбилась в парня, который только говорит, что ХОЧЕТ учить детей читать, а не в того, кто действительно помогает им в этом?
Ну ладно, допустим, Джамаль работает не в детском отделе.
Но все равно. Готова поспорить, в этот магазин приходили дети, которых Джамаль заинтересовал книжками.
Может, я опять сочиняю? Пытаюсь поверить в то, во что мне хочется верить насчет Джамаля?
Как было с Эндрю. Я-то думала, он не Энди, а Эндрю, а он оказался самым что ни на есть Энди.
Нет-нет, в имени Энди нет ничего плохого, просто…
И тут я понимаю, что мне нужно. И это вовсе не стакан воды.
Не нужна мне вода. Мне нужно услышать мамин голос. Просто необходимо.
Дрожащими пальцами я набираю домашний номер. Не стану рассказывать ей об Эндрю и о том, что он оказался самым что ни на есть Энди. Просто хочу услышать родной голос. Голос, который зовет меня Лиззи, а не Лиз. Голос, который…
– Мам? – кричу я, когда на том конце снимают трубку и женский голос говорит «Алло».
– Какого черта ты звонишь в такую рань? – спрашивает бабуля. – Ты что, не знаешь, сколько тут сейчас времени?
– Бабуля, – выдыхаю я. У меня по-прежнему давит в груди. – А мама дома?
– Черта с два, – отвечает бабуля. – Она в больнице. Ты же знаешь, что по вторникам она помогает отцу Маку.
Я не стала спорить, хотя сегодня не вторник. – Ладно, а папа дома? Или Роза? Или Сара?
– А в чем дело? Я для тебя недостаточно хороша?
– Да нет, что ты, – говорю, – просто…
– У тебя какой-то голосок нездоровый. Ты там не подхватила этот птичий грипп?
– Нет, – говорю, – бабуля… И тут я начинаю плакать.
Почему? Ну ПОЧЕМУ? Я же слишком зла, чтобы плакать. Я же сказала себе это!
– Что за слезы? – спрашивает бабушка. – Ты потеряла паспорт? Не волнуйся, домой тебя все равно пустят. Они сюда всех пускают. Даже тех, кто хочет нас всех взорвать к чертовой матери.
– Бабушка, – говорю я. Трудно шептать, когда плачешь, но я все же попробую. Не хочу беспокоить остальных покупателей в магазине, а то меня вышвырнут на улицу.
– Кажется, я зря сюда приехала. Эндрю – не тот человек, каким я его считала.
– А что он сделал? – спрашивает бабуля.