В наши дни не часто встретишь такое чуткое отношение сына к отцу. Например, Чаз со своим отцом вообще не разговаривает. Хотя, конечно, Чарльз Пендергаст-старший – тот еще сукин сын.
Но все равно.
Такой парень – внимательный, терпеливый и милый – заслуживает большего, ему нужна девушка, которая поддерживает его мечты…
– Ты старомодна, – говорит месье де Вильер, вторгаясь и мои недобрые мысли о девушке Люка. Мы втроем сидим в тишине, прислонившись к бочке, и потягиваем каберне совиньон. Как сказал отец Люка, оно еще очень молодо… слишком молодо, чтобы разливать его по бутылкам… Как Вуд го я знаю, в чем разница.
– Простите? – Я знаю, что пьяна, но не до такой же степени. Что он такое говорит? И вовсе я не старомодна.
– Платье. – Месье де Вильер показывает на мой сарафан. – Оно же очень старое, нет? Ты старомодна для американской девушки.
– А. – Я наконец понимаю, что он имеет в виду. – Вы хотите сказать, классическое. Да, это платье очень старое. Может, даже старше меня.
– Я уже видел такие платья раньше, – добавляет месье де Вильер. По тому, как он отмахивается от мухи – не очень-то уверенно, – понятно, что он тоже хлебнул лишку своего собственного вина. Что ж, день жаркий, и от такой беготни по полям пить-то захочется. А в подвале нет кондиционера.
Хотя здесь стоит приятная прохлада. Это необходимо, поясняет месье де Вильер, чтобы вино правильно ферментировалось.
– Наверху, – продолжает он, – в этом… – Он вопросительно смотрит на Люка. – Grenier?
– На чердаке, – подсказывает Люк и кивает. – Точно. Там есть куча старой одежды.
– На чердаке? – я тут же трезвею, забыв о количестве выпитого и неотразимости Люка. Я выпрямляюсь и смотрю на них обоих, прищурившись. – У вас на чердаке есть классические платья Лилли Пулитцер?
Месье де Вильер немного смущается.
– Это имя мне незнакомо. Но я видел там такие платья, – говорит он. – Наверное, это вещи моей матери. Я собирался отдать их бедным…
– Можно мне посмотреть? – спрашиваю я, стараясь не выдать волнения.
Думаю, мне это не особо удается, потому что отец Люка хмыкает и говорит:
– А! Ты любишь старую одежду так же, как я люблю свое вино!
Я краснею – боже, как неловко! Не хотелось показаться такой корыстной.
Но месье де Вильер кладет мне руку на плечо и говорит:
– Нет, нет, я вовсе не смеюсь над тобой. Просто мне очень приятно. Я люблю, когда люди проявляют свою страсть к чему-либо, потому что у меня самого есть страсть. – И он поднимает повыше бокал вина, демонстрируя, в чем состоит его страсть, – на тот случай, если я еще не догадалась.