Старик Хоттабыч (Лагин) - страница 23
— Ты что, с ума сошёл? — испугался Волька. — Что это ты делаешь?
— О горе мне! — прошептал в ответ Хоттабыч и стал царапать себе лицо. — О горе мне!.. Тысячелетия, проведённые в проклятом сосуде, увы, дали себя знать! Отсутствие практики губительно отразилось па моей специальности… Прости меня, о юный мой спаситель, но я ничего не могу поделать с твоей бородой!.. О горе, горе мне, бедному джинну Гассану Абдуррахману ибн Хоттабу!..
— Что ты там такое шепчешь? — спросил Волька. — Шепчи отчётливей. Я ничего не могу разобрать.
И Хоттабыч отвечал ему, тщательно раздирая на себе одежды:
— О драгоценнейший из отроков, о приятнейший из приятных, не обрушивай на меня свой справедливый гнев!.. Я не могу избавить тебя от бороды!.. Я позабыл, как это делается!..
— Имейте совесть, граждане! — зашипели на них соседи. — Успеете наговориться дома. Ведь вы мешаете!.. Неужели обращаться к билетёру?
— Позор на мою старую голову! — еле слышно заскулил теперь Хоттабыч. — Забыть такое простое волшебство! И кто забыл? Я, Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, могущественный из джиннов, я, тот самый Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, с которым двадцать лет ничего не мог поделать сам Сулейман ибн Дауд, мир с ними обоими!..
— Не хнычь! — прошептал Волька, не скрывая своего презрения. — Скажи по-человечески, надолго ты меня наградил этой бородой?
— О нет, успокойся, мой добрый повелитель! — отвечал старик. — К счастью, я околдовал тебя малым колдовством. Завтра к этому времени лицо у тебя снова станет гладким, как у новорождённого… А может быть, мне ещё раньше удастся припомнить, как расколдовывается малое колдовство…
Как раз к этому времени на экране кончились многочисленные надписи, которыми обычно начинается всякая картина, потом на нём появились, задвигались и заговорили люди. Хоттабыч самодовольно шепнул Вольке:
— Ну, это я всё понимаю. Это очень просто. Все эти люди пришли сюда сквозь стену. Это я тоже умею.
— Ничего ты не понимаешь! — улыбнулся Волька невежеству старика. — Кино, если хочешь знать, построено по принципу…
Из передних и задних рядов зашикали, и Волькины объяснения прервались на полуслове.
С минуту Хоттабыч сидел как зачарованный. Потом он стал возбуждённо ёрзать, то и дело оборачиваясь назад, где в девятом ряду, как помнят наши читатели, сидели два киноактёра, и он проделал это несколько раз, пока окончательно не убедился, что они одновременно сидят позади него, чинно сложив руки на груди, и несутся верхом на быстрых лошадях там, впереди, на единственной освещённой стене этого загадочного помещения.