У Отани было трое детей, все мальчики. Самый старший уже учился в университете. Ребята играли в мяч, боролись. Из сада у них вечно доносился звонкий смех. Шуму было ничуть не меньше, чем от номеров Суда.
– Интересно, что они будут делать с противовоздушной щелью? Такой бункер и сломать-то непросто, – говорила Хироко.
– М-да, а ведь за всю войну никто из соседей не погиб, никто не пострадал от бомбежек…
Беседуя с женой, я вспоминал родник, мелкие волны, расходившиеся кругами в бочажке. И казалось, перед моими глазами расходятся волны смерти – от дома Токита к дому Суэнага. Мне стало страшно: уж не потому ли возник в моем сознании образ родника?
Конечно, смерть не обязательно должна была прийти за нами, если бы мы остались жить в этом месте. /Может быть, ничего плохого и не случилось бы, но меня постоянно преследовало странное чувство обреченности. Внутренний голос подсказывал мне, что нужно уехать.
Я не знал, как объяснить все Хироко, как заставить ее понять. Придумал что-то насчет шумного соседства и заявил, что необходимо переезжать как можно быстрее. Я не был уверен, что мне удастся, преодолев все трудности, найти новое жилье, но внутренний голос твердил: «Кто ищет, тот найдет!»