Даже Эдвард не ожидал такой двусмысленной фразы и не сразу нашелся что ответить. Затем произнес осуждающе:
– У вас острый язычок, мисс Вэнс.
– Для вас я Мэри, – бросила девушка, направляясь к дому. Проходя мимо Эдварда, она оглядела его быстрым оценивающим взглядом. – Боже! Ты создал мужчину столь же совершенного телом, сколь и чопорного в поведении, – хмыкнула Мэри, удаляясь.
Флоренс посмотрела на Эдварда, озадаченно следившего за уходящей Мэри, и ее пронзила ужасающая догадка. Мэри Вэнс сразу же приняла предложение графа погостить в Грейстоу вовсе не потому, что жаждала увидеться с ней, Флоренс, и не потому, что по молодости лет находила скучным светское общество! Она стремилась сюда совсем по иной причине. И этой причиной был Эдвард Бербрук, граф Грейстоу.
Словно почувствовав два взгляда, обращенные на нее, Мэри оглянулась. Похоже, потрясение откровенно читалось в лице Флоренс, и мисс Вэнс, улыбнувшись плутовской улыбкой, подмигнула подруге. Сердце Флоренс сжалось: в конце концов, здесь они были в одной лодке.
В памяти тут же всплыла фраза, брошенная Мэри по приезде в поместье. Речь шла об Эдварде:
– Впервые я встретила его в Таттерсоле. О, у меня просто все волоски на шее встали дыбом, так он был хорош! Возможно, будь я постарше, я смогла бы добиться его. Но я не уродина, и он находит меня забавной и интересной. Мужчины порой клюют и на меньшие достоинства.
Это точно, подумала Флоренс тогда.
– Но ты все-таки слишком молода для него. Подумай, ведь он уже зрелый мужчина. С такими стоит быть осторожнее.
Мэри то ли усмехнулась, то ли фыркнула в ответ – звук, означавший, что она находит Флоренс ханжой и недовольна ее нравоучениями. Для нее Эдвард был не просто зрелым мужчиной. Он был мужчиной в самом настоящем смысле этого слова, опасным, сильным, жестким. Пожалуй, такие, как он, и заставляли женщин, встретившихся на их пути, совершать безумные, опрометчивые поступки, позабыв об общепринятых правилах, светском воспитании и всех когда-либо произнесенных обетах. Возможно, что Флоренс пала жертвой этой привлекательной мужественности, как Мэри, как любая другая на ее месте; эта мысль успокаивала, позволяя думать, что странное увлечение графом – некое наваждение, которое постепенно рассеется и будет забыто.
– Только ради всего святого, не надо меня осуждать! – взмолилась Мэри, ухватив Флоренс за локоть. – Все мои лондонские знакомые считают меня чересчур откровенной и невоспитанной. Их ложная скромность раздражает меня. Ведь ты же не такая, как они. Скорее всего Фред уже успел украсть у тебя пару жарких поцелуев в какой-нибудь беседке! Бедняжка, быть прикованным к постели на столь долгий срок! А ведь он мужчина из плоти и крови, и у него есть свои мужские потребности. Будь я на твоем месте (разумеется, если бы на месте Фредди был его старший брат), уж я бы не дала ему скучать. Я бы стала такой сиделкой, о какой истинный джентльмен мог бы только мечтать!