– Я собираюсь к себе домой. Но если предложение подвезти меня остается в силе, я приму его.
– Конечно, оно еще в силе, дорогой! – с облегчением воскликнула Имоджин. Похоже, она приняла происходящее за игру, в которой ее роль была уговаривать графа, а его роль – сопротивляться и сомневаться.
Они вышли из залитого ярким светом особняка. Эдвард помог Имоджин подняться в экипаж. Она сразу порхнула на свое сиденье и задернула на окнах шторки, скрывшие их от любопытных глаз. Граф видел ее настойчивый взгляд, нетерпеливые жесты, и почему-то ему стало неприятно. Как раз в этот момент Имоджин потянулась к нему и поцеловала. Поцелуй был опытным, умелым, и Эдвард не стал останавливать ее. Он хотел – нет, он надеялся, – что этот поцелуй заставит его тело откликнуться так же яростно, как робкие, неуверенные поцелуи Флоренс. Но ничего не произошло, он не чувствовал ничего, кроме холодного любопытства и разочарования. Нежные, испуганные ласки Флоренс ощущались острее, правильнее, чем настойчивые прикосновения любовницы.
Он отстранился.
– Нам надо поговорить.
– Эдвард, – сказала Имоджин высоким, неприятным голосом, – мне совсем не нравится то, как это звучит.
Эдвард взял ее руку в свою и постарался вложить в свои слова как можно больше нежности, которой совсем не чувствовал:
– Ты знаешь, что нравишься мне. Ты одна из самых красивых и достойных женщин света. Я благодарен тебе за время, что ты подарила мне.
– Эдвард, – Имоджин высвободила руку и откинулась на сиденье, – мне нужна не твоя благодарность. Мне нужен ты. Зачем ты мне это говоришь? Разве нам было плохо вместе? Страсть, которая разгорается между нами от каждого прикосновения, – это нечто особенное.
Эдвард неотрывно смотрел на ее изящные руки, лежащие на коленях. Пальцы теребили ткань. Значит, Имоджин ранит мысль о возможном разрыве. И все же он должен закончить то, что начал, иначе рискует завязнуть в этих отношениях, боясь обидеть ее. Придется быть жестоким, даже если она его возненавидит.
– Наши отношения никогда не были для меня чем-то особенным. Прости, – сказал Эдвард негромко.
Она потрясла головой, словно не в силах поверить тому, что слышит.
– Моя тетя была права. Она предупреждала меня, что все Грейстоу – бессердечные ублюдки! – выкрикнула Имоджин ему в лицо. – Я знала, что ты расчетливый делец, но не знала, что настолько бездушный! Или... или здесь замешана женщина? – Она даже наклонилась вперед, словно силясь прочитать ответ на лице Эдварда. – Надеюсь, ты не попал в сети к Миллисент Парминстер? Этой двуличной стерве! Да я выдеру ее рыжие лохмы!