Античные географы отождествляли западные острова «Одиссеи» и мифы о подвигах Геракла на западе с Канарскими островами. «Редко выпадает там весьма умеренный дождь. Частые, мягкие, приносящие влагу ветры заменяют их и делают почву не только пригодной для посевов и посадок, но и производят дикорастущие богатые и вкусные плоды, которыми жители без труда и каких-либо усилий питаются в достаточной степени. Здоровый воздух, при едва заметных сменах времен года, порождается всегда умеренными температурами, так как дующие из большого отдаления северные и северо-восточные ветры, теряют свою силу в неизмеримых промежуточных пространствах, а западные ветры приносят с моря или производящие дождь облака, или освежают их влагой, так что варвары пришли к убеждению, что здесь-то и находятся Елисейские поля и еще Гомером воспетое местопребывание блаженных», — пишет Плутарх о Канарских островах. А Помпоний Мела в своем географическом труде «О положении Земли» указывает, что против выжженной солнцем части побережья Африки «лежат острова, принадлежащие, по рассказам, гесперидам».
В эпоху средневековья Канарские острова вновь превратились в мифические «Острова Блаженных», недоступные смертным, и лишь тысячелетие спустя архипелаг у побережья Африки был вновь открыт европейцами. В 1341 году некие флорентийские купцы из Севильи сообщили о том, что «1 июля этого года вышли в плаванье два корабля… на поиски тех островов, которые, согласно общему мнению, следовало открыть заново. Благодаря попутному ветру они на пятый день пристали там к берегу… Эта каменная гряда, изобилующая, однако, козами и другими животными и заселенная обнаженными мужчинами и женщинами, своими обычаями и привычками походящими на дикарей… Они прошли еще мимо другого острова, который был гораздо больше первого, и увидели там многочисленных жителей. Эти мужчины и женщины были почти нагими, некоторые из них, очевидно, повелевали остальными и были одеты в козьи шкуры, выкрашенные в шафранно-желтый и красный цвета. Издали эти шкуры казались весьма изящными и тонкими и были очень искусно сшиты нитками из кишок… Моряки видели еще много островов, из которых одни были населены, а другие безлюдны… Моряки сообщали также, что язык местных жителей столь странный, что они ровно ничего не поняли, и на островах нет никаких судов. Только вплавь можно добраться от одного острова к другому».
С колонизации Канарских островов, собственно говоря, и началась экспансия зарождающегося в Западной Европе капитализма в заморские страны. Почти все коренное население архипелага, гуанчи, погибло в неравной, но упорной и кровопролитной войне с испанскими захватчиками, небольшая кучка оставшихся аборигенов растворилась среди пришельцев, забыв свои обычаи, культуру, язык. Наука заинтересовалась гуанчами лишь тогда, когда они исчезли с лица земли, оставив после себя не решенную по сей день «загадку гуанчей».