- Приехала наконец, - сказала удовлетворенно. - Сразу к умывальнику, грим смывать. Я теплую воду берегу.
- А где Ромка? - спросила настойчиво девочка. - Он разве не приходил?
- Откуда я знаю, - пожала плечами тетя, - спит, наверное, без задних ног…
"Спит? - она даже расстроилась. - А говорил, ждать будет".
Девочка на цыпочках прошла к двери его комнаты и прислушалась. Но все равно ничего не услышала и почему-то успокоилась.
"И пусть спит, - решила она, - он ведь устал".
- Ну где ты там? - шепотом позвала с веранды тетя. - Вода же остывает.
- Здесь я, здесь!
Она ужинала и все время одергивала тетю:
- Ну что вы так громко… спит же…
- Подумаешь, - отвечала тетя, - он спит. Все спят - и мать, и брат, и отец…
- Отец опять приехал?
- Опять.
- Так быстро? А Ромка тогда говорил, что на три недели…
- Не знаю, что говорил тебе твой Ромка, - сердито ответила тетя, - только ты ешь поскорей да на боковую… неужели еще не устала?
- Нет, - весело, беспечно отозвалась она, - ну, ни капельки. А правда, тетя, он у них хороший?
- Кто?
- Ну отец. Антон Силыч. И отчество мировецкое… Он знаете какой? - спросила и сама же ответила: - Как Ромка.
- Эх, - то ли вздохнула, то ли зевнула тетя. - Это Ромка такой, как отец…
Они ушли. И остался Ромка один на один с темнотой ночи. Ныли затекшие, вывернутые назад руки, саднило колено и очень болела разбитая губа.
Как же так получилось? Где, когда сделал он ошибку? Может, зря пошел с ними, зря не убежал? Капитан Никифоров сказал бы примерно так: "Вот опять вроде бы нелепость, случайное совпадение, а на деле ясно выраженная логика поведения, логика событий". В самом деле, думал Ромка, если бы он тогда не повздорил с "ковбоями" в столовой, они бы не подкарауливали его сегодня на Зеленой. И если бы тогда, на пляже, не обратили внимания на лохматого, если бы он сегодня в ресторане не встревожил его, не лежал бы он сейчас на острых обломках ракушечника таким беспомощным…
Вот тебе и случайность, вот тебе и совпадение.
"Нет, - сказал бы капитан Никифоров, - это логика действия и Ромки и этих "дружков", это логика нашей борьбы".
Так думал, так рассуждал сам с собой Ромка Марченко. И постепенно, утомленный и борьбой, и навалившейся бедой, и непроходящей болью в голове, он заснул.
Заснул крепко, по-мальчишески, в очень неудобном положении.
А Оксане не спалось. Она беспокойно переворачивалась с боку на бок и все не могла заснуть. Что-то неуловимо-тревожное сжимало сердце, и приходилось дышать осторожно, словно ощупью. Сон не шел. А шли какие-то дикие мысли: будто торопился Ромка домой - и провалился в какую-то яму, а то и в колодец. И сидит там и молчит - звать на помощь стыдно. А то еще: напал на него по дороге кто-то. Кто - она так и не поняла. И опять он не кричал, не звал, опять было стыдно. А как же найти человека, если человек не зовет на помощь? И тогда ей почему-то показалось, что Ромка только что пришел. Осторожно шлепая босыми ногами, он прошел по веранде, тихо-тихо прикрыл за собой дверь, постоял немного у ее комнаты, послушал - спит ли - и ушел к себе.