- Надо идти в Голубую бухту, - предложил оператор, - там со всех сторон скалы.
Режиссер согласился, и фелюги, деловито затарахтев, потянулись к Голубой бухте.
Через приборы и подсветы Ромка пробрался на ют фелюги, что по-сухопутному означает нос. И уселся там, свесив ноги за борт. Он любил так ходить на фелюге. Вот бы еще волнения в балла три-четыре, чтобы нос то зарывался в волны, то подлетал вверх, прямо к небу. Вниз-вверх, вниз-вверх, как на качелях. Внутри что-то обрывается, летит куда-то в пустоту, проваливается и тут же сразу возвращается на место. И сладко, и пусто, и горько, и тошно… Так, наверное, тренируются космонавты. Да посидеть бы сейчас там, в камере, покрутиться бы часок на центрифуге. И вообще это, неверное, очень здорово - видеть сверху всю Землю. Ромке не летал еще на самолетах, но представить себе, что видит летчик, он может. А увидеть Землю так, как видят ее космонавты, он никак не может, не получается. Если, конечно, сильно представить, ну, напрячь все воображение, то увидишь разве только большой глобус. А как выглядит сама Земля, как она вся перед тобой вращается? Конечно, слетать и посмотреть - было бы здорово! Но и только. И сейчас же обратно. На дальние планеты он бы не полетел. Что тем интересного? Какая-то красная трава, фиолетовое небо. Зачем ему фиолетовое? Ему и голубое очень нравится. И вообще как можно жить при фиолетовом небе? А облака? Облака тогда будут какие-нибудь желтые. Он представил себе на минутку фиолетовое небо и желтые облака. Нет, неверное, это очень красиво. Конечно, красиво, решил он, вот бы посмотреть. Вообще-то новые места посмотреть тоже интересно, как это там у них все устроено. Но и только. Посмотрел - и хватит. Пора и возвращаться. К голубому небу, к синему морю, к запаху волн и крику чаек. Нет там, на дальних планетах, такого моря. Может, и есть какое-нибудь коричневое и густое, желтое и горячее, но такого моря там все равно нет.
Ромка посторонился. Рядом присела Людмила Васильевна.
- Давай пока выпишем тебе чек, - сказала она, раскрывая тетрадку, - говори свои данные. Как по отчеству, сколько лет, точный адрес.
- Зачем это?
- Деньги получишь.
- За что?
- За съемку. У тебя ведь сегодня первый съемочный день.
Он пожал плечами, но данные свои сказал: и отчество, и возраст, и адрес.
Людмила Васильевна записала все это на талоне и подала мальчику, показала место.
- Распишись.
Он расписался. Она оторвала корешок талона, передала Ромке.
- Спрячь. По этому чеку и получишь деньги.
- А сколько? - спросил он и покраснел.
- Ага, - услышал вопрос режиссер, - видали, как заговорил! Сколько? А зачем тебе деньги?