На сей раз Роберт не торопился с ответом, и, повернувшись, чтобы взглянуть на жениха, девушка заметила, что он смотрит на неё как-то странно.
– Неужели вы и вправду не знаете? – наконец проговорил он.
Она покачала головой.
– Я бы не спрашивала, если бы знала.
– Это головы – вернее, то, что от них осталось. Головы преступников, казненных в городе. Злодеев вешают, топят или четвертуют, а когда их трупы начинают разлагаться, головы выставляют над стеной, пока они окончательно не сгниют или пока их не склюют стервятники.
– О, – едва смогла выговорить Элеонора, поспешно отворачиваясь. Вес было правильно – преступники заслуживают наказания и должны понести суровую кару, но девушку пугала мысль о том, что ей предстоит проехать через городские ворота под взглядами слепых, вытекших глаз.
– Вы привыкнете к этому, – сказал Роберт, стараясь не рассмеяться над её явным смятением.
Элеоноре совсем не хотелось появляться в незнакомом месте с видом совершеннейшей дурочки.
– Меня это мало волнует, сэр, – резко ответила она. – Мне просто интересно, что будет, если одна из них свалится на нас, когда мы будем въезжать в ворота.
– На сей раз вам не стоит беспокоиться об этом, – ласково улыбнулся Роберт, – мы уже дома.
Дома! Это слово странно звучало для Элеоноры, оставившей свой дом далеко позади. Но именно в этом месте будет она теперь жить долгие годы, и не было ничего удивительного в том, что она с интересом огладывалась вокруг. Зубчатая стена отделяла дом от дороги; большие, окованные железом ворота были распахнуты настежь явно в ожидании хозяев, приближение которых слуги наверняка заметили еще издали. Отряд въехал в ворота и оказался в типичном фермерском дворе, где бродили куры и в грязи валялись свиньи, и тут Элеонора впервые смогла рассмотреть сам дом.
Это было деревянное строение с большим резным фронтоном, обращенным на восток, и крытыми галереями на уровне второго этажа, с которых можно было подняться в верхние покои. Сзади и с боков к дому лепилось множество построек, явно возведенных в самое разное время; все это создавало фантастическую мешанину кровель, застрех и вовсе непонятных перекрытий, которые были хорошо видны со всех сторон. Это загадочное нагромождение стен, крыш и переходов и было Микллит Хаузом, чье название, высеченное в камне, красовалось над парадной дверью. И выглядело все это так, как и должно было выглядеть – большим, широко раскинувшимся фермерским домом.
Роберт с любопытством наблюдал за выражением лица Элеоноры, пока Джоб, спешившись, отводил Додмена на относительно сухое место, чтобы девушка могла слезть с пони, не особенно испачкавшись.