– Tea София Харман, – продолжала бабушка, – ты обвиняешься…
За этими словами последовала долгая, почти бесконечная пауза.
– …в совершении запретного колдовства и неподчинении законам Элвайзы и этого Круга…
Tea замерла, ожидая более страшных обвинений в разглашении секретов Царства Ночи и в том, что она полюбила человека. Но их не последовало.
– Ты вызвала духа и перевела его через грань, ты соединила двух людей посредством запрещенных любовных чар…
А потом бабушка произнесла имя Блейз. Ее обвиняли в создании ожерелья из запретных материалов и соединении двух людей посредством запрещенных любовных чар. Дэни обвинили в помощи Tea во время ритуала вызывания духа.
У Tea кружилась голова, все тело покалывало, словно через него пропускали легкие разряды тока. Ей было страшно, и одновременно она испытывала облегчение.
Они не знали… Они не знали самого худшего и никогда не узнают, если она сама не расскажет.
Бабушка закончила читать обвинения и теперь говорила своим обычным тоном:
– Должна сказать, что вы все трое сильно меня расстроили. Особенно ты, Tea. Конечно же, от этой своей внученьки, негодницы Блейз, я всего могла ожидать. – Она кивнула в сторону Блейз. – Но что касается тебя, Tea, я всегда считала тебя более разумной.
Бабушка была сильно расстроена: Tea была ее главной надеждой – такая восприимчивая, всегда акая добрая и послушная, самая многообещающая из прямых потомков Хранительницы Очага! И теперь на всех лицах членов Внутреннего Круга она видела разочарование.
«Я не оправдала их надежд, я опозорила свой род… Какой стыд!»
Tea готова была провалиться сквозь землю, но тут она снова услышала звон колокольчиков. Блейз резко подняла голову. Она выглядела гордой, уверенной в себе и почти спокойной.
– Я хочу знать: кто нас предал? – спросила она нарочито громким шепотом. – Кто бы это ни был, он горько пожалеет об этом.
И тут Tea очнулась от страха. То, что все расстроены, в конце концов не имеет большого значения. Можно стоять перед Внутренним Кругом и держать голову высоко поднятой. Блейз только что доказала это.
Неожиданно Tea стало смешно: всю свою жизнь на попадала из-за Блейз в неприятности, а теперь они стояли перед лицом самого Внутреннего Круга, и все из-за нее, Tea.
Но Дэни тоже была в беде. В ее темных глазах стояли слезы. Когда Tea увидела это, к ней вернулся дар речи.
– Выслушайте меня. Я признаю свою вину, но прежде чем вы продолжите, я хочу сказать…
– У тебя еще будет возможность высказаться, – перебила ее Мать Кибела.
У нее был низкий грудной голос, который очень гармонировал с ее слегка полноватой, коренастой фигурой.