Карие глаза Натаниэля Гамильтона засветились от удовольствия.
– Последние четырнадцать лет были самыми счастливыми годами в моей жизни. Я могу сравнить их разве что с годами, прожитыми с моей дорогой Мартой.
– Спасибо. – Торри посмотрела на кулон, который он ей дал, и слезы вновь затуманили ее взор. – И спасибо за кулон.
– Он принадлежит тебе… по праву рождения. Только будь осторожна. Всегда помни, что ты должна пользоваться кулоном, но никогда не позволяй ему использовать тебя.
Торри Гамильтон с трудом проглотила подступивший к горлу ком.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – тихо проговорила она.
Морщинистое лицо старика медленно расплылось в улыбке, и на какое-то мгновение Натаниэль Гамильтон вновь стал похож на самого себя, энергичного и живого.
– Поймешь, малышка Торри. Обещаю тебе, скоро обязательно поймешь.
Торри сжала его руку, а сама печально подумала, что он поедет в санаторий с мыслью, будто она не поверила ему.
– Ладно, значит, я стала счастливой обладательницей старинного кулона, с помощью которого можно путешествовать во времени. В нашей семье им воспользовалась только одна маленькая старушка, чтобы узнать, был ли Марк Антоний самым красивым парнем в истории человечества?
Шутка была вознаграждена веселым смехом, и Натаниэль пожал ей руку.
И неожиданно Торри поняла, как ей страшно. Она слышала о болезни Альцгеймера. Может, это было началом старческого слабоумия? Может, дед скоро перестанет узнавать ее и забудет, что она его внучка? Ей защемило сердце.
– Торри, – сказал ей Натаниэль Гамильтон, – не расстраивайся и не бойся. Обещаю, все будет в порядке. Прочитай дневник Виктории. Из него ты узнаешь больше, чем смогу рассказать я. И не беспокойся за меня. Со мной все будет в порядке. Честное слово! А ты постарайся, чтобы все получилось, как решил Господь Бог.
В коридоре послышались быстрые решительные шаги, на лице старика мгновенно появилось выражение раздражения. Перед дверью шаги на секунду замерли, потом дверь распахнулась.
– Ах, ах, ах, какая трогательная картина!
Уперев руки в бока, в дверях стояла Кристина Гамильтон. Она улыбалась, но ее голубые глаза оставались холодными. Платье замысловатого фасона из какой-то цветастой ткани с кружевным гофрированным воротником было похоже на те, что носили на американском Юге красавицы предыдущего поколения. Плечи платья были приспущены. Как обычно, все, начиная с верха широкополой шляпы и до туфелек на высокой шпильке, все в Кристине было безупречно. Она перешагнула пятидесятилетний рубеж, но, как это ни странно, на ее лице не было ни одной морщины. Правда, Торри сильно подозревала, что гладкой и упругой кожей тетка обязана не каким-то сверхъестественным особенностям ее организма, а ножу хирурга.