А чем, как не давлением, была многовековая блокада Московии, её отсечение от внешних рынков западными странами?
Но это примеры раскачивания, а когда государство теряет устойчивость, наступает время прямой агрессии. Вот именно преддверие агрессии, которая, как это понятно народу, может прекратить существование страны, и кладёт начало новому циклу в «русских горках»: происходит мобилизация общества и рывок. Так было при Иване IV Грозном и Петре I Великом, и эти циклы мы назвали их именами.
Люди, которые вводили мобилизационную экономику — хоть Иван, хоть Пётр, — с одной стороны, обычные люди со своими недостатками и слабостями, поэтому не следует делать из них безгрешных кумиров. Но с другой стороны, не следует и безоглядно верить «клевете» элиты, представители которой, сочиняя свои воспоминания, прекрасно помнили время, когда их заставляли работать в интересах государства, а не своего кармана.
Также нельзя забывать, что для реализации государственных целей царям нужны были исполнители, а, как правило, выбор оных очень небольшой. Исполнителей надо готовить, а на это может и не быть времени. Поэтому приходится пользоваться услугами тех, кто есть, а они, как правило, очень неподходящий материал. Скажем, Ивану Грозному пришлось изначально опираться на людей, цели которых имели хоть что-то общее с его, царскими целями. Поэтому по ходу выполнения своей программы ему приходилось расставаться с теми из помощников, чьи цели начинали очень сильно уходить в сторону. Например, так произошло с Адашевым, наиболее долго сотрудничавшим с царем. Но что делать с оставшейся не у дел «элитой»? Ведь эти люди прекрасно понимают, к чему идёт дело, и это заставляет их консолидироваться в какие-то структуры. И хорошо, если цели этих структур совпадают с целями сохранения устойчивости государства, но обычно-то они действуют во вред ему, — вспомним убийство Павла I, или поведение боярства во времена малолетства Ивана IV. С этими боярами пришлось бороться, и позже заменить их дворянством, лишив экономических ресурсов. Старая «элита» стала просто вести к целям, прямо противоположным царским, а сложная геополитическая обстановка требовала срочных мер, и царь устранил их очень искусно.
Когда он вводил опричнину, то вместо репрессий против негодной элиты уехал из столицы, и объявил, что часть страны отдаёт боярам: правьте, как хотите. Он добился, что простой народ встал на его сторону, так как царь оказался «обиженным». И дальше, при репрессии того или иного боярского рода, народ и другие бояре особо не возмущались, потому что в бульшей части репрессии были обоснованны. А вот если бы он сразу начал с репрессий, то пострадавшие не согласились бы на роль жертв, и сочувствие народа было бы на их стороне. А соображения, которые при Иване удерживали старую элиту от активного протеста, заключались вот в чём: она знала, что стране всё равно нужна управляющая элита, и поэтому «всех не вырежут» и удастся не только отсидеться, но и перескочить в новую элиту.