Абсолютно гладкие волосы Габриэллы были заплетены в две косички, которые то и дело падали на кровать куклы. Терпеливо она отбрасывала их назад за спину. Волосы были черны, как смоль, а глаза темно-карие, унаследованные от рода Паладинов.
Маттиас уселся в стороне от всех.
— Мама сказала, что о Колгриме никто не произнес ни одного худого слова. И, кажется, на нее это произвело приятное впечатление. Все говорили, что он был человеком, на которого пало больше всего греха в нашем роду. Что он совершенно не мог противиться этому. Я тоже так думаю. Колгрим был хорошим человеком.
Калеб не знал, что сказать в ответ. Поэтому он промямлил что-то невнятное.
Маттиас продолжал:
— И Бранд и Матильда сказали, что последним словом Тарье было «Корнелия», и он улыбнулся счастливой улыбкой. Матильда подумала, что Тарье встретился с Корнелией. Я думаю, это прекрасно. Ты согласен?
Габриэлла посмотрела на Калеба. Она также ждала его ответа. Он попал в оборот; потустороннее было вне его понимания.
Раздавшийся крик и плач спасли его. Споткнулся один из детей прислуги. И сейчас он, сопровождаемый целой свитой, шел, зажав рукой пораненное колено, к Калебу в надежде, что тот ему поможет.
Калеб, Маттиас и Габриэлла тут же пришли на выручку. Маттиас был самым старшим из детей, ему уже было почти одиннадцать. И потом у него появились мускулы.
Втроем они взялись за лечение ободранного колена. Остальные окружили их кольцом.
Калеб обратил внимание, какую мягкую заботу проявляла Габриэлла.
— Какая ты ловкая, — сказал он, покраснев. — Ты должна посвятить себя такому делу.
— Я всегда готова помочь другим, — ответила она серьезно, не обращая внимания на то, что Калеб без должного уважения обращался к маленькой представительнице знатного рода.
— Я тоже, — сказал Калеб.
Мальчик с поцарапанным коленом стащил прекрасное кружевное покрывало с куклы и вытер им нос и слезы. Габриэлла даже глазом не моргнула. Мальчишке оно пригодилось для дела, а это главное.
С потерей Тарье семья по-настоящему смириться не смогла никогда. Глубокая скорбь запала в их сердца. Скорбь, которая не покинет их в течение всей жизни.
Они унесли с собой в могилу и тайну. Тарье и Колгрим. Тайну о том, что хранилось в железной коробке на чердаке в Гростенсхольме.
Спустя день после похорон, Калеб заявил, что он намерен отправиться дальше.
— А куда? — спросил застигнутый врасплох Даг.
Калеб пожал плечами:
— Попытаюсь где-нибудь поступить на учебу.
— А не ты ли хотел сделать что-нибудь для несчастных детей, занятых на тяжелой работе?
— Да, но это была лишь мечта. Я слишком маленький и необразованный человек.